Таль михаил. Михаил Таль ChessPro

ПОМНИМ

НЕ ЧОКАЯСЬ

«Шахматный Паганини», «демон», «вихрь из Советского Союза», «пират шахматной доски», «волшебник из Риги», «великий актер шахматной сцены»… Из двух десятков подобных эпитетов, полученных восьмым чемпионом мира по шахматам Михаилом Талем от своих восторженных поклонников и журналистов, «ферзь всяческая» (фигура с неограниченными возможностями, имеющая в запасе ход конем, как утверждает толковый словарь Даля) показался мне самым оригинальным и наиболее точно характеризующим многогранную личность Таля.

Ему было дозволено все. По Достоевскому, это большой грех, но только не для Таля. «Миша, ты же понимаешь, что так не бывает», - говорили ему друзья в ответ на его очередную жертву в пространстве из черно-белых клеток. «Я знаю, но мне так хочется!..» «Есть у меня одна склонность, слабость, называйте, как хотите: люблю парадоксальные решения, - признался сам Таль в интервью «Советскому спорту» в июне 1987 года. - Чтобы катет был длиннее гипотенузы, а дважды два равнялось пяти».

28 июня 1992 года в три часа пополудни в 15-й городской больнице Москвы на 56-м году жизни умер великий шахматист столетия, «Моцарт шахматного искусства», восьмой чемпион мира Михаил Таль. Казалось, любимые шахматы всегда спасут этого человека, пережившего за свою жизнь 12 сложнейших операций, от ухода туда, где настоящее, прошлое и будущее сливаются в одну реку. Но на этот раз чуда не произошло. «Профузное кровотечение. Варикоз вен пищевода» - с таким медицинским диагнозом не живут даже волшебники… КАВАЛЕРИЙСКИЙ НАСКОК С ГИПНОЗОМ

Появление Михаила Таля в больших шахматах, пришедшееся на конец 50-х – начало 60-х годов, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Доселе мало кому известный «гусар из Риги» сумел лихим кавалерийским наскоком сокрушить всех признанных шахматных авторитетов и в 23 года стать самым молодым чемпионом мира, что называется, с первого захода и на одном дыхании. Это было настолько неправдоподобно, что многие всерьез заговорили о гипнотических способностях Таля и космическом происхождении его комбинаций с фантастическими жертвами фигур, как будто оживающих под рукой гениального «полководца». А почти мистическая история рождения Таля, непонятно каким образом ставшая известной всем, родила еще одну «разгадку» его феноменальных побед…

«ШТУЧНЫЕ ЛЮДИ» - «ШТУЧНЫЕ» ОТНОШЕНИЯ

Первая жена восьмого чемпиона мира драматическая актриса и эстрадная певица Салли (Суламифь) Ландау в своей книге «Элегия Михаила Таля» утверждает, что с первого же появления в доме Талей поняла: «Здесь живут «штучные люди», отношения между которыми не укладываются в рамки социалистического общежития». Думаю, что факт действительно «штучных семейных отношений», исповедуемых в доме Талей, вряд ли станут оспаривать и приверженцы «капиталистического общежития», поскольку зачатие Миши, с точки зрения христианских канонов, было порочным. У него было два отца: кровный – Роберт и муж его мамы Иды Григорьевны, отец старшего брата Якова - известный в Риге врач Нехемия Таль. И это был не банальный любовный треугольник с тайными свиданиями и сценами ревности, а, наверное, единственный в их понимании выход из ситуации, определенной вирусной инфекцией, приведшей Нехемию к неизлечимой импотенции. Миша знал, что своим появлением на свет обязан жившему в их доме Роберту, тем не менее своим отцом всегда считал Нехемию, которого любил безгранично. И для Роберта Миша был сыном доктора Таля.

За два месяца до рождения Михаила Нехемьевича сказочная мышка-норушка, обитавшая на Рижском взморье, едва не разбила хвостиком золотое яичко, из которого должен был появиться шахматный гений. А если серьезно, сама Ида Григорьевна рассказывала об огромной крысе, которая напугала ее так, что она, будучи на седьмом месяце беременности, потеряла от страха сознание. Опасения врачей о необратимых последствиях шока, слава богу, не оправдались: роды прошли благополучно. Но когда маме впервые принесли новорожденного, она снова, как тогда на Рижском взморье, от ужаса лишилась чувств, увидев скрюченную трехпалую ручку сына…

ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ДИАГНОЗ

В полугодовалом возрасте Миша, согласно еще одному семейному преданию, едва не умер, подхватив сложнейшую форму менингита с непрекращающимися судорогами и температурой за 40. Вспоминая об этом, Салли Ландау пишет: «Врач сказал, что надежды почти нет, но при благоприятном исходе после таких заболеваний вырастают великие люди». Памятуя о том, что лучшим врачом Риги был, как утверждают знающие люди, Нехемия Таль, хочется спросить: уж не он ли был автором того черно-белого, как шахматная доска, диагноза? Но как бы там ни было, самое главное – Миша выжил и действительно стал сначала вундеркиндом, а потом гением. В три года он научился читать, в пять – перемножать в уме трехзначные числа и пересказывать наизусть страницы прочитанных книг. В семь лет слово в слово повторял лекции отца на медицинские темы, в двадцать семь мог без видимых усилий вспомнить полтора десятка ходов, встретившихся в какой-нибудь партии чемпионата страны 1939 года. В тридцать семь свободно комментировал шахматные партии на семи европейских языках…

Рассказывает журналист Ярослав Голованов:

Сидели однажды с Мишей в компании, выпивали. Мне попался в руки какой-то математический задачник, и я стал его вслух читать, смеялись над бассейнами, в которые втекает и вытекает вода. Прошло больше часа. Таль вдруг ни с того ни с сего говорит:

Что «24»?

В задачке, которую ты читал, ответ 24 тонны! Проверь.

Я проверил. Точно! Но задачку я читал более часа назад, и все это время Таль принимал активное участие в застолье, балагурил, я не видел, чтобы он хоть на минутку переключался на эту задачку.

ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА…

Сама по себе попытка человека обыкновенного вторгнуться на территорию гения и тем более вместить ярчайшую жизнь Таля в две газетные страницы выглядит кощунственной. Прекрасно отдаю себе в этом отчет, но, как говорится, не я первый и, уверен, не последний.

С шахматами Миша Таль познакомился в семилетнем возрасте и с тех пор больше с ними не расставался, считая их своим миром, в котором он, по собственным словам, жил полной жизнью и выражал себя до конца. «Шахматам был необходим Таль, и он явился, огромный и яркий художник» - скажет через много лет еще один гений шахмат, двенадцатый чемпион мира Анатолий Карпов, которому, кстати, Михаил Нехемьевич помогал готовиться к матчам с Виктором Корчным и Робертом Фишером.

В 1953 году 17-летний студент второго (!) курса филологического факультета Рижского университета Таль (он окончил школу в 15 лет) стал чемпионом Латвии, в 21 – сильнейшим шахматистом Советского Союза. Фурор в шахматном мире произвел даже не итоговый результат 24-го чемпионата страны, а стиль игры его победителя, отличавшийся необычайным комбинационным блеском, полным искрометной фантазии, риска и романтики. Это был вызов тогдашним корифеям шахмат - Михаилу Ботвиннику и Василию Смыслову, исповедовавшим тягучую позиционную игру.

Победа на чемпионате СССР 1957 года стала для Таля той, образно говоря, взлетной полосой, с которой начался его стремительный полет на вершину мирового шахматного олимпа. В течение двух последующих лет «гусар из Риги» не проиграл практически ни одного турнира. Беспроигрышная марафонская серия из 28 туров, завершившаяся триумфом на турнире претендентов в Югославии, дала Талю право оспаривать титул чемпиона мира в матче с тогдашним владельцем короны Михаилом Ботвинником. И он воспользовался шансом, сыграв с моцартовской легкостью: впрочем, счет 12,5: 8,5 в его пользу говорит сам за себя.

Рассказывает журналист Лев Харитон:

Я хорошо помню тот матч, игравшийся в Москве в Театре имени Пушкина. Сотни любителей шахмат, не сумевшие попасть в зрительный зал, по огромной демонстрационной доске, установленной на Тверском бульваре, наблюдали за ходом матча. Никогда не забуду знаменитую шестую партию. Игравший черными Таль сразу же после выхода из дебюта пожертвовал, что называется, на ровном месте коня. Это был вызов Ботвиннику, всем последователям холодного расчета, пытавшимся загнать шахматы в прокрустово ложе безликих алгоритмов. Как ни в чем не бывало Таль прохаживался по сцене, а прославленный чемпион, побеждавший Ласкера, Капабланку и Алехина, столкнувшись с сюрпризом, тщетно пытался найти решение в своей «фирменной» позиции. Стрелка на часах Ботвинника неумолимо двигалась вперед, но он так и не находил ответа.

Что творилось в зале! Зрители вслух обсуждали позицию, раздавались крики «браво!». Наконец Ботвинник потребовал перенести шахматный столик за кулисы. Оба гроссмейстера покинули сцену, и зрители получили возможность шуметь в полную силу – как на боксерском поединке. Таль выиграл эту партию, и, несмотря на отчаянное сопротивление Ботвинника, шахматная корона перешла к рижанину, ставшему в то время самым молодым чемпионом мира.

«Претендент играл очень хитро. Он стремился, чтобы фигуры носились по всей доске. В этом случае все время приходилось считать варианты, а Таль в те годы делал это лучше всех…» - так спустя несколько лет объяснил свое неожиданное поражение сам Михаил Моисеевич.

«ВОЛГА» НА ВЫТЯНУТЫХ РУКАХ

Встреча восьмого чемпиона мира с его бесчисленными поклонниками на Рижском железнодорожном вокзале не поддается, по словам очевидцев, никакому описанию. Ее надо было видеть, а кадры кинохроники, на которых восторженная толпа несла на вытянутых руках автомобиль «Волга» с сидевшим в нем Талем, обошли весь мир. Это была вершина карьеры 23-летнего шахматиста, ставшего, кстати, в том же 60-м году отцом: 12 октября у них с Салли родился сын Гера. Казалось, Фортуна улыбалась Михаилу всей своей лучезарной улыбкой, и будущее виделось широкой открытой дорогой с ликующими на обочинах поклонниками, готовыми ради своего кумира на все. Но жизнь, говорят, сюжетна, а сюжеты, как известно, тяготеют ко всякого рода неожиданностям: дальнейшие события сложились так, что звезде по имени Таль, увы, пришлось опуститься на грешную землю…

КУЗНЕЦ СВОЕГО НЕСЧАСТЬЯ

Работавший в свое время в «Советском спорте» шахматный обозреватель Анатолий Мацукевич рассказывал мне, что часто навещавший Москву Таль обычно останавливался в гостинице «Спорт», по возможности в номере 1313. В ответ на недоумевающие вопросы отшучивался: «Мы сами кузнецы своего несчастья». Безусловно, Михаил Нехемьевич сам инициировал многие проблемы, возникшие в его жизни. В частности, так называемый спортивный режим был для него понятием весьма условным. Даже близких людей поражала неуемность Таля, человека отнюдь не богатырского сложения, в принятии спиртных напитков, в которых он, видимо, искал спасение.

Но справедливости ради надо сказать, что не все зависело от него самого. Трехпалая правая рука, так испугавшая в свое время Иду Григорьевну, выглядела не более чем природной меткой гения по сравнению с неизлечимой врожденной болезнью почек, мучившей его всю жизнь. «Я с первых наших встреч обратила внимание на то, что Миша пригоршнями поглощает какие-то лекарства. Вдруг побледнеет, сморщится – и горсть капсул в рот», - вспоминает Салли Ландау. По ее словам, едва ли не на следующий день после победы над Ботвинником у мужа начались дикие боли…

Сын Михаила Нехемьевича Герман (известный нынче врач, эмигрировавший в 90-м году в Израиль) до сих пор убежден, что матч-реванш Ботвиннику проиграл не отец, а его больная почка. Когда в конце концов было принято решение о ее удалении и Таль попал на операционный стол в одной из тбилисских больниц, опытнейшие врачи были поражены: почему этот человек до сих пор жив? «То, что они увидели, никак не могло называться почкой. Это было сплошное расплавленное некротическое месиво…» - рассказывает Герман Михайлович.

Однако сам Михаил Таль совершенно не выносил разговоров о своем здоровье и не раз обращался к коллегам-журналистам с просьбой не искать в нем причин своего поражения в матче-реванше. «Все разговоры о том, что к нему я готовился меньше, абсолютно несостоятельны. Я готовился очень серьезно, - заявил он в уже упомянутом выше интервью «Советскому спорту». – Тем не менее без ложного кокетства должен сказать, что меня абсолютно не интересовал арифметический итог матча: сохраню корону или нет. Во главе угла стояла Игра. Мне безумно интересно было играть с Ботвинником, болельщиком которого стал еще мальчишкой в 1945 году. Я был уже достаточно грамотным шахматистом, чтобы сознавать: Михаил Моисеевич понимает шахматы так, как никто. На голову выше меня. И только в «закрутке» мои шансы были лучше. Во время обоих матчей меня не покидало чувство, которое испытывает студент-второкурсник на экзамене перед профессором. Ни до, ни после матча такого со мной не бывало…»

О том, что Михаил Нехемьевич не лукавил, свидетельствует тот факт, что, будучи в 1961 году чемпионом мира, он не стал ссылаться на болезнь и настаивать на переносе матча, более того, согласился играть в Москве, на «поле претендента»…

БЛИЦ С БОЛЬЮ

Потом в его жизни было еще много громких побед на самых престижных турнирах, сотни ярчайших партий, достойных учебных пособий по шахматному искусству. В составе сборной СССР Таль становился победителем Всемирных олимпиад, в 52 года выиграл титул первого чемпиона мира по блицу, но вторично добраться до вершины олимпа так и не сумел. Тем не менее мечта оставалась жить в нем даже после того, как он, видимо, под влиянием болезней и не заладившейся семейной жизни, серьезно пристрастился к алкоголю. Более того, кое-кто и по сей день уверен, что Таль в эти годы не гнушался и наркотиков. Но это неправда: да, было привыкание к морфию в послеоперационный период, но было и мучительное отвыкание от него в изнурительной борьбе с нетерпимой, разрушающей болью. И пристрастие к коньяку вкупе с почти круглосуточным курением любимого «Кента» как раз было альтернативой морфию.

«ПОБОЧНЫЕ ВАРИАНТЫ»

Где-то прочитал, что жизнь Таля была вечной погоней за двумя дамами - славой и юбкой. Что касается славы, думаю, вряд ли, поскольку Михаил Нехемьевич самозабвенно любил шахматы, а не себя в шахматах. А вот насчет женского пола, судя по всему, чистая правда. И это было удивительно, поскольку, по словам красавицы Салли, она «в жизни не встречала другого такого человека, которому бы столь безразлична была собственная внешность. Приходилось даже отлавливать его для процедуры стрижки ногтей, насильно загонять в ванную».

«Однажды, - продолжает Салли, - Михаил признался, что у него весь день болят ноги. Я взглянула и расхохоталась: он был обут в два разных ботинка, и оба – с правой ноги…»

Тем не менее женщины Таля обожали, а уж когда он, как утверждает Салли, открывал рот, они «просто обезумевали». Его многочисленные романы, которые сам Таль называл «побочными вариантами, неожиданно возникшими в партии», привели в конце концов к распаду семьи – с Салли они расстались.

Потом в разные годы рядом с Талем были солистка ансамбля «Березка» Мира Кольцова, пианистка Белла Давидович, киноактриса, звезда советского кино Лариса Соболевская… Был даже брачный союз с юной грузинской поэтессой, очень недолгий, даже несмотря на то что его благословил тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Мжаванадзе.

И только после встречи со скромной машинисткой Ангелиной (Гелей), случившейся в один прекрасный день в рижском шахматном клубе, Таль нашел «вариант», который искал. Эта женщина (намного, кстати, моложе его), ставшая матерью его дочери Жанны и третьей женой, осталась с ним до конца его дней.

ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»

Таль Михаил Нехемьевич. Выдающийся советский шахматист. Родился 9 ноября 1936 года в Риге. Заслуженный мастер спорта (1960). Международный гроссмейстер (1957). «Даугава» (Рига). Восьмой чемпион мира (1960–1961). Восьмикратный победитель Всемирных шахматных олимпиад в составе сборной СССР (1958, 1960, 1962, 1966, 1972, 1974, 1980,1982), занимал, как правило, первые места на своей доске. Трижды показывал на олимпиадах абсолютно лучший результат, в частности в 1958 году набрал 13,5 очка из 15 возможных. Дважды (1970, 1984) участвовал в матчах сборных СССР и остального мира. Шестикратный чемпион Европы (1957, 1961, 1970, 1973, 1977, 1980). В течение почти четверти века (1962–1985) оставался в числе претендентов на шахматную корону. Четырехкратный чемпион СССР (1957,1958, 1967, 1972). Победитель около 40 крупных международных турниров. Трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Победитель первого неофициального чемпионата мира по молниеносной игре (1988). Главный редактор журнала «Шахс» (1960 - 1970). Награжден орденами Дружбы народов (1961) и «Знак Почета» (1960).

ДОСЛОВНО

Гарри КАСПАРОВ, 13-й чемпион мира:

– Несмотря на суперкороткое пребывание на шахматном троне (тоже рекорд), Таль был одной из самых ярких звезд на шахматном небосклоне. Комбинации, жертвы, неисчерпаемый оптимизм - все это было отражением советского общества, облегченно вздохнувшего после ежовых рукавиц сталинизма.

Лев ХАРИТОН, журналист:

– Конечно, язык литературы или кино доступнее языка шахмат, но рискну выразить мысль, что в немых передвижениях пешек и фигур рижского «волшебника» чувствовался бунтарский дух, то стремление глотнуть хоть немного духовного кислорода, которое было характерно для начала 60-х годов. Симптоматично, что как только клапаны с чистым воздухом закрылись, на смену Талю пришли другие - и от шахмат повеяло машинной механикой.

ПОСТСКРИПТУМ

В начале 70-х годов, перед тем как Талю в Тбилиси удалили почку (в то время успех такой операции составлял 30 процентов), журнал «Шахматы в СССР» на всякий случай подготовил некролог. Когда все обошлось и Таль приехал в Москву, кто-то из редакции по простоте душевной показал ему этот текст.

– Я единственный человек, который читал свой некролог при жизни, – горько шутил потом по этому поводу Михаил Нехемьевич. – Кое-что там, кстати, пропустили, и я успел отредактировать…

Таль обладал блестящим даром с невероятной быстротой взламывать внешне неприступные крепости. Как? Конечно же, с помощью жертвы!

Михаил ТАЛЬ – Лайош ПОРТИШ

К позиции черных не подступиться. Если позволить им рокировать, придется долго маневрировать. Но это не в духе Таля. Ведь он, мятежный, просит бури…
15.c4! (грубое позиционное ослабление – так сказали бы комментаторы, если бы черные выиграли) 15...Nb4 16.Rxe6+! После этой жертвы ладьи белые в варианте с сильнейшими ходами с обеих сторон должны… сделать ничью! Вот только Портиш об этом не знал.
16...fxe6 17.Qxe6+ Kf8 (надежнее 17...Kd8!) 18.Bf4 Rd8 19.c5 Nxd3! (до поры до времени Лайош играет точно; к мату вело 19...Qa5 20.Re1!) 20.cxb6 Nxf4 21.Qg4 Nd5 22.bxa7. И вновь одна из пешек Таля прорывается к полям превращения! Поэтому материальный перевес черных пока значения не имеет.
22...Ke7? (позже нашли 22...g6! с хорошими шансами у черных) 23.b4!! Ну скажите, как можно человеку в здравом уме предвидеть такие бесовские ходы?

23...Ra8? (23...Nc7!) 24.Re1+ Kd6 25.b5! Rxa7 (25...Rhd8 26.b6! Nxb6 27.Qf4+ Kd7 28.Rb1+/–) 26.Re6+ Kc7 27.Rxf6! Черные сдались.

6.

И вновь, чтобы не позволить сопернику увести короля из центра, Талю приходится отдавать материал. На этот раз целого ферзя!

Михаил ТАЛЬ – Ганс Иоахим ХЕХТ
Варна, олимпиада 1962

18.e5 b5 19.exf6! (предшественник Таля в данной комбинации – Лилиенталь, который в 1934-м похожим образом одолел Капабланку) 19...bxa4. Сильнее 19...0–0!, но кто же мог предвидеть феерический 21-й ход белых? Это было выше человеческих сил.
20.fxg7 Rg8 21.Bf5!! Конгениально! В вариантах у черных на миг получается чистый лишний ферзь, но они неизбежно проигрывают. Чтобы спасти короля, приходится отдать слишком много.
21...Nxh4. К красивому финалу вело 21...Qxc4 22.Rfe1+ Qe6 23.Rxe6+! fxe6 24.Bxg6+ Kd7 25.Rd1+ Kc7 26.Bg3+ Kb6 27.Rb1+ Ka6 28.Bd3+ Ka5 29.Bc7#! А 21...Qxf5 – всего лишь к худшему окончанию: 22.Nd6+ Kd7 23.Nxf5 Nxh4 24.Nxh4 и т.д.
22.Bxe6 Ba6 23.Nd6+ Ke7 24.Bc4! Rxg7 25.g3 Kxd6 26.Bxa6 Nf5 27.Rab1. Получился эндшпиль, в котором белый слон явно сильнее черного коня. Вскоре Таль довел партию до победы.

7.

«Досталось» от восьмого чемпиона и седьмому! Василий Васильевич считал варианты лучше своего предшественника, но все же не так хорошо, как молодой наследник чемпионского титула.

Василий СМЫСЛОВ – Михаил ТАЛЬ
Спартакиада народов СССР 1964

24...Qe2! (жертва ферзя за… лучший эндшпиль!) 25.Rxe2 Rxe2 26.Qxe2. «С Талем лучше играть плохой эндшпиль, чем хороший миттельшпиль!» – резонно решил виртуоз эндшпиля и оказался не прав. После 26.Qc1 Rg2+ 27.Kf1 Rxh2 28.Ne1 Bd5 возникала иррациональная позиция, в которой белым трудно ввести в бой свои фигуры. А их король в опасности…
26...Bxe2 27.Nb2 gxf5 28.Re1 Bh5 29.Nc4 Nxc4 30.bxc4 Re8 31.Kf2 Rxe1 32.Kxe1. Теперь самое время вновь вспомнить о «прославленной технике» Таля! Обратите внимание, как изящно он переиграл самого Смыслова на его поле.
32...Kf8 33.Kd2 Ke7 34.Ne1 a6 35.a4 (иначе черные прорвутся путем b6-b5) 35...a5 36.Kc2 Be8 37.Kb3 Bc6 38.Ka3 Kf6 39.Kb3 Kg6 40.Ka3 Kh5 41.h3. Чтобы не пустить в свои владения черного короля, приходится создавать новую слабость.
41...Kg6 42.Kb3 Kg7 43.Ka3 Kf6 44.Kb3. Кажется, белые построили неприступную крепость. Но их подводит кодекс! После хода соперника надо непременно делать свой. Даже если он проигрывает…

44...Be8! (вперед на поле d1; за белых хочется… подпрыгнуть на месте и пережать кнопку часов, но увы!) 45.Ng2. Еще один цугцванг возникает после 45.Nf3 Bh5 46.Ne5 Bd1+ 47.Ka3 Ke6 48.Nc6 Bc2 49.Ne5 h6 50.g4 Bd1!
45...Bh5 46.Kc2 Be2 47.Ne1 Bf1 48.Nf3 (после 48.h4 черные возвращают слона на c6 и затем ведут короля на g4) 48...Bxh3 49.Ng5 Bg2 50.Nxh7+ Kg7 51.Ng5 Kg6 52.Kd2 Bc6 53.Kc1 Bg2 54.Kd2 Kh5 55.Ne6 Kg4. Прорыв короля черных завершает борьбу.
56.Nc7 Bc6 57.Nd5 Kxg3 58.Ne7 Bd7 59.Nd5 Bxa4 60.Nxb6 Be8 61.Nd5 Kf3 62.Nc7 Bc6 63.Ne6 a4 64.Nxc5 a3 65.Nb3 a2 66.Kc1 Kxf4 67.Kb2 Ke3 68.Na5 Be8 69.c5 f4 70.c6 Bxc6 71.Nxc6 f3 72.Ne5 f2. Белые сдались.

8.

Таль «придумал» целый ряд атакующих маневров, которые после него стали применяться повсеместно. Прежде всего, речь – о сицилианской защите.

Михаил ТАЛЬ – Бент ЛАРСЕН
Блед, матч претендентов 1965

16.Nd5! После Таля такие «навесы» в сицилианке стали стандартным компонентом шахматного образования. Кстати, в данной ситуации эта жертва носит крайне спорный характер. Не факт, что она объективно корректна. Впрочем, не буду повторяться…
16...exd5 17.exd5 (белые слоны грозно нацелились на позицию черного короля; комбинация Ласкера уже является реальной угрозой) 17...f5?! Конечно, Ларсен видел ее, например, в случае 17...Nc5 следовало 18.Bxh7+! Kxh7 19.Qh5+ Kg8 20.Bxg7! Kxg7 21.Qh6+ Kg8 22.g6 fxg6 23.Qxg6+ Kh8 24.Qh6+ Kg8 25.Rhg1+ Kf7 26.Qg6#, однако избрал не лучший способ защиты. После 17...g6! аналитики не смогли найти за белых путь не только к выигрышу, но и к ничьей.
18.Rde1 Rf7? После правильного 18...Bd8! не выигрывает комбинация 19.Bxg7 Kxg7 20.Qh5 ввиду 20...Rg8! Таль собирался играть 19.Qh5 Nc5 и только здесь жертвовать слона на g7. Анализ – как всегда, спокойный и ПОСЛЕ партии – показывает, что и в этом случае черные успешно отбивались.

19.h4! (вскрытия королевского фланга черным не избежать; дальнейшее для Таля уже несложно) 19...Bb7 20.Bxf5 Rxf5 21.Rxe7 Ne5 22.Qe4 Qf8 23.fxe5 Rf4 24.Qe3 Rf3 25.Qe2 Qxe7 26.Qxf3 dxe5 27.Re1 Rd8 28.Rxe5 Qd6 29.Qf4 Rf8 30.Qe4 b3 31.axb3 Rf1+ 32.Kd2 Qb4+ 33.c3 Qd6 34.Bc5! Очередная шутка гения комбинации.
34...Qxc5 35.Re8+ Rf8 36.Qe6+ Kh8 37.Qf7! Черные сдались.

ПОМНИМ

НЕ ЧОКАЯСЬ

«ШТУЧНЫЕ ЛЮДИ» - «ШТУЧНЫЕ» ОТНОШЕНИЯ

ЧЕРНО-БЕЛЫЙ ДИАГНОЗ

Рассказывает журналист Ярослав Голованов:

Что «24»?

В задачке, которую ты читал, ответ 24 тонны! Проверь.

ЧТО НАША ЖИЗНЬ? ИГРА…

Рассказывает журналист Лев Харитон:

«ВОЛГА» НА ВЫТЯНУТЫХ РУКАХ

КУЗНЕЦ СВОЕГО НЕСЧАСТЬЯ

БЛИЦ С БОЛЬЮ

«ПОБОЧНЫЕ ВАРИАНТЫ»

ИЗ ДОСЬЕ ГАЗЕТЫ «СОВЕТСКИЙ СПОРТ»

ДОСЛОВНО

Гарри КАСПАРОВ, 13-й чемпион мира:

Лев ХАРИТОН, журналист:

ПОСТСКРИПТУМ

Салли Ландау и Михаил Таль

Вилрейк, тихий район Антверпена. Здесь, на затерянной среди старых каштанов улице, в квартире, слишком большой для одного, за плотно зашторенными окнами живет Салли Ландау, любимая жена великого Михаила Таля. Но внешнее благополучие обманчиво - в душе Салли так и не покинула свою Россию, так и не распрощалась с печальными воспоминаниями любви и разлуки. Так и не рассталась с Мишей. Да и сам Таль не смог ее отпустить - каждую ночь он приходит к своей жене во сне…

Я родилась в очень бедной семье в Витебске, на родине Шагала. На свет появилась синюшная и бездыханная - три часа врачи приводили меня в чувство, пока я, ко всеобщему облегчению, наконец-то не ойкнула. Меня тут же отдали на воспитание бабушке с дедушкой, так как родители-артисты постоянно разъезжали с театром. Когда началась война, Витебск страшно бомбили. Жители бежали кто куда, и бабушка, подхватив меня на руки, понеслась в обезумевшей толпе на вокзал. Помню, как едва втиснулись в товарный вагон среди мешочников, солдат, орущих и стонущих людей. Помню давку. Духоту. Крики. Плач. Родители в то время гастролировали в Харькове, и мы никак не могли их предупредить о поспешном бегстве. Бабушка то и дело приговаривала: «Мама с папой нас обязательно найдут», но для меня эти слова были пустым звуком. Ведь бабушку я называла мамой, а родную мать видела эпизодически. Вот и удивлялась: почему она говорит мне о второй маме? Бабушка рядом, значит, все будет хорошо... Поезд мчался в далекую Сибирь.

В шесть лет я поступила в музыкальную школу в Ташкенте, и папа на радостях купил мне стакан газированной воды - огромный подарок! Пока родители были в театре, я убиралась в доме, а потом садилась на подоконник и пела на весь двор. Под окнами собирались дети, взрослые и хлопали. Иногда папа с мамой брали меня с собой на «левые концерты», и я пела с оркестром. Конечно, чувствовала себя взрослой, даже замечания делала аккомпаниатору: «Дядя Шварц, не та тональность, на одну ноту выше, пожалуйста… Спасибо».

Однажды мама дала мне хлебные карточки, чтобы я пошла за пайком на всю семью. И вот стою я в очереди и обращаю внимание на нищую старушку. Так мне ее стало жалко, что я вышла из очереди и протянула ей карточки. Все до единой.

Дома, естественно, мама устроила мне разнос, даже поколотила в сердцах. Но наказание было прервано внезапным визитом той самой старушки. Оказывается, она всю дорогу шла за мной следом.

«Я за эту девочку буду молиться всю свою жизнь», - сказала она маме, протягивая карточки. Вот уж не знаю, не молитвами ли той несчастной, но я не единожды избежала смерти…

Война кончилась. После долгих мытарств по стране вы оказались в Вильнюсе, сумели не растерять свой дар. Работали в Русском драматическом театре, затем в Рижском ТЮЗе. Стали популярной артисткой, певицей. Выступали на эстраде.

Чудесное было время. Самой давать себе оценку как-то неловко, но позволю себе дерзость признаться, что в те годы я обладала яркой внешностью. За огненно-рыжие локоны и золотистые глаза меня прозвали Суламифь. У меня было множество ухажеров, я постоянно получала предложения руки и сердца… но всем отказывала. Обо мне ходила слава свободолюбивой девушки, обладающей непокорным нравом. Но я, конечно, не лишала себя удовольствия посещать светские мероприятия. И вот однажды друзья позвали меня встретить Новый год в роскошном ресторане «Астория» - в те годы главном богемном местечке Риги, известном своей дороговизной. В «Астории» в ту памятную ночь 59-го я и познакомилась с Михаилом Талем.

- Какое впечатление он на вас произвел?

Никакого. Друзья, точно сговорившись, представляли мне его весь вечер: «Знакомься, это наш знаменитый Михаил Таль...», «Наш будущий чемпион мира...», «Наш живой гений...» Конечно, я слышала о существовании известного шахматиста, но для меня он сам, как и его регалии, был пустым звуком. Я ведь тоже была любима и популярна, к тому же избалована вниманием мужчин. Что мне эти эфемерные, далекие шахматы и будущий чемпион?..

Новогодний праздник шел весело, все танцевали, смеялись. Под утро беспечно разбежались по домам, а через несколько дней мне позвонил приятель. Он сказал: «Знаешь, ты очень понравилась Талю» и передал мне от него приглашение зайти в гости. Так я впервые переступила порог его удивительного дома, познакомилась и с родителями Миши - Идой и Робертом.

Сразу стало понятно - вся любовь здесь сосредоточена на обожаемом сыне. Ему потакали во всем, и, как я узнала позже, не случайно - родители любили его так, как любят больного ребенка, сумевшего пережить смертельный недуг.

Встреча наша проходила трудно. Все смущались, не зная, на какую тему вести беседу, слова звучали дежурно и фальшиво. И вдруг Миша обращается ко мне: «Говорят, вы прекрасно поете, Салли. Пожалуйста, спойте что-нибудь для нас».

Я пожала плечами. Села за рояль. Сыграла наугад «Элегию» Рахманинова. Пока играла, Миша не сводил с меня глаз, полных удивления и восхищения. Думали ли мы тогда, что эта дивная мелодия станет нашим лейтмотивом на всю оставшуюся жизнь? Куда бы ни забрасывала нас судьба, Миша всегда дозванивался до меня с другого конца света, больной, окруженный женщинами, новыми семьями, и начинал разговор именно с этих слов из рахманиновской «Элегии»: «Я сказал тебе не все слова...»

А что потом?

Миша стал в буквальном смысле бомбить меня по телефону. Мы начали встречаться. Он действительно оказался таким, как его представляли друзья, - удивительным, необыкновенным, гениальным.

Мише было безразлично, что у меня есть свой мир, профессия, театр, репетиции. Как-то раз утром он запер на ключ входную дверь и в ультимативной форме заявил: больше в театр меня не пустит, работать не позволит, чтобы у меня не было уважительных причин не сидеть с ним круглые сутки. Я рассмеялась. Подумала, шутит. С улыбкой ответила: не отпустит - поссоримся всерьез и надолго. Но он как будто не слышал меня вовсе и вроде как не боялся моих угроз. Тогда я более жестко пояснила: мне важна личная независимость, моя работа, музыка. Это мой воздух, моя душа, и я не собираюсь от этого отказываться ни при каких обстоятельствах! «Даже ради меня?» - уточняет. «Да, - отвечаю, - даже ради тебя».

Тогда Миша подошел к аптечке, выгреб оттуда какие-то таблетки: «Смотри, если ты не сделаешь, как я прошу, - все их выпью. А не подействуют - выброшусь из окна». Я ударила его по руке, таблетки рассыпались: «Раз пошел такой разговор - уходи прочь. Немедленно. Навсегда уходи». То ли я испугалась, то ли действительно пошла на принцип, но полное растворение в другом человеке, любовное рабство - все это было не по мне.

- И он ушел?

- А вы?

А я отправилась на репетицию в театр как ни в чем не бывало. В голове, правда, все время стучало: между нами все кончено. Миша потом уехал на турнир, я - с труппой на гастроли... До меня доходили слухи, что Миша занял в Швейцарии первое место, что у него связь с пианисткой Беллой Давидович, и вроде как дело идет к свадьбе…

И вот одним прекрасным вечером наш общий с Мишей друг посетовал: «Зря ты бросила Таля». Меня его слова задели. И я ни с того ни с сего вдруг как выдам: «Да ну, пустяки все это! Мне стоит лишь позвонить - и Таль бросит все и тотчас же примчится!» Собеседник хмыкнул: «Вряд ли. Теперь у него вроде как другая жизнь начинается, чего ему к тебе мчаться?»

А я уже завелась, даже заключаю какое-то детское пари. Приятель соглашается. Я набираю Мишин номер. Слышу его голос и, будто ничего страшного между нами не случилось, говорю: «Я с театром на гастролях в Вильнюсе. Приедешь?»

И Миша приехал.

- И вы поженились?

Я не хотела терять свободу, превращаться в обыкновенную шахматную жену… Но Миша так организовал наш брак, что я об этом узнала в самую последнюю минуту. Раньше после подачи заявления в загс надо было ждать три месяца. Поэтому когда мы собрались с Мишей отправиться в эту общественную организацию, я рассчитывала, что впереди у меня будет много времени, что все произойдет не скоро.

После того разговора Миша стал невыездным. Пожалуй, тогда он впервые растерялся: как это так, ведь он привык контролировать свою жизнь, точно шахматное поле, и вдруг такой форс-мажор на ровном месте! Да и в моем лице он впервые встретил непокорную своей гениальной логике фигуру. Миша вообще не ощущал разницы между шахматами и жизнью. Вернее - путал одно с другим. Фигурки на доске были для него абсолютно живыми, настоящими, иногда более реальными, чем окружавшие его люди. И он верил, что доска эта, впрочем, как и сама жизнь с людьми, находится под его контролем. Он может передвигать фигуры по своему усмотрению. Обо мне как-то сказал: «Не забывай, для меня ты навсегда - самая главная фигура. Королева. Такими, как ты, нельзя жертвовать. И разменивать нельзя».

Складывалась сложная ситуация - Мише надо принимать участие в международных турнирах, а он не может никуда выехать. Тогда у Иды и родилась авантюрная идея - а что, если я сама подам на развод? Мало того, она даже предложила мне написать для достоверности покаянное письмо и взять всю вину на себя - дескать, я очень плохая жена, все время в театре, на эстраде, работаю и работаю, совсем забросив свои домашние обязанности. Трудно со мной Мише, поэтому я прошу развода, ибо не в состоянии создать нормальную семейную жизнь.

- Неужели вы написали?

Написала. А потом мы вдвоем пошли и подали документы на развод. Мне казалось, что так будет лучше для Миши - я его освобожу от «треугольника», он получит возможность вновь выезжать за рубеж и играть за честь страны.

- Каким Таль был в быту?

Мише собственная внешность была абсолютно безразлична. Он забывал, что надо следить за собой, стричь волосы, ногти, даже мыться. Я сама включала ему воду, делала пену и чуть ли не пинками заталкивала в ванную, а он стоял, растерянный, и спрашивал: «А в какой последовательности мне надо мыться?»

Как-то Миша пожаловался на то, что ему тяжело ходить: «Едва передвигаю ноги! Так болят, не могу двигаться без боли!» Я посмотрела вниз и… рассмеялась. Миша перепутал ботинки, надел разные, по-моему, даже не свои. Если ему надо было позвонить, он заходил в будку, выкладывал все из карманов на полочку - деньги, ключи, паспорт. Звонил, говорил, затем выходил, благополучно забыв про свои вещи. Его потом вызванивали незнакомые люди и предлагали вернуть паспорт в обмен на автограф. Он мог сорваться и поехать на Камчатку играть в шахматы с пионерами. Таль вообще постоянно пребывал в своей особенной внутренней вселенной. Однажды он сказал мне, что шахматы - это его мир, не крепость, не дом, а мир, без которого он не мог существовать. Думаю, все его несуразности - прямое следствие этого.

Ноябрь 2011

Он был всеобщим любимцем и не мог держаться в общепринятых рамках. Играл, любил, пил, курил, веселился. И все это – в дозах, непосильных смертному. Недавно исполнилось 75 лет со дня рождения этого талантливого шахматиста.
Восьмой чемпион мира по шахматам Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге 9 ноября 1936 года в семье врача. В семь лет мальчик уже умножал в уме трехзначные цифры, мог слово в слово повторить лекцию на медицинскую тему. В 15 лет Миша окончил 22-ю среднюю школу и поступил на филологический факультет Латвийского государственного университета. Дипломную работу будущий гроссмейстер писал на тему «Сатира в романах Ильфа и Петрова».
Шахматами Миша Таль стал заниматься во Дворце пионеров под руководством опытного мастера Яниса Крузкопса и обнаружил неплохие способности, но в его огромные будущие достижения верил лишь тренер. Заговорили о таланте Таля лишь в 1957 году, когда в первенстве СССР рижанин с блеском завоевал золотую медаль чемпиона, опередив многих маститых шахматистов. Стиль его игры и побед вызвал горячие споры: Таль рисковал так, как казалось немыслимым после длительного господства школы Стейница-Ласкера-Капабланки. После партий аналитики находили опровержения некоторых его комбинаций, недоумевали по поводу странных просмотров соперников Таля, строили всякие догадки, а Таль будто не замечал всего этого: продолжал играть без тени страха перед поражением, жертвовал без оглядки, удивительно искусно завязывая осложнения, рассчитывал варианты необычайно далеко и быстро. Его можно было опровергнуть в анализе, но слишком трудно – за доской.
Успехи Таля сыпались как из рога изобилия. В 1958 году он вновь чемпион СССР, затем первый в межзональном турнире, через год обогнал всех в турнире претендентов, в том числе Смыслова, Кереса, Петросяна, юного Фишера.
В составе сборных команд СССР М. Таль восемь раз становился победителем Всемирных олимпиад, занимая, как правило, 1-е место на своей доске; трижды показывал абсолютно лучший результат на Олимпиадах, участвовал в матчах с командой избранных шахматистов мира (1970 и 1984) – 9-я и 7-я доска. Он – шестикратный чемпион Европы и трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Выиграл 1-й неофициальный чемпионат мира по молниеносной игре (1988).
Авантюрный стиль принес ему удивительную популярность и привлек к шахматному искусству множество новых поклонников. Его называли «возмутителем спокойствия», «волшебником шахмат», «Моцартом шахматного искусства». Гроссмейстер Пауль Бенко однажды пришел на партию с Талем в темных очках – он поверил в домыслы некоторых журналистов, что Таль гипнотизирует противников…
Весной I960 года Ботвинник в матче с Талем впервые столкнулся с «мушкетерским» стилем XX века и… шахматная наука не смогла устоять! Шесть побед Таля против двух поражений при тринадцати ничьих – таков был результат. Почитатели рижанина ликовали, особенно молодежь: шутка ли, студент победил профессора! Двадцатитрехлетний чемпион мира! На глазах творилась легенда. Однако через год предстоял матч-реванш, а Таль не мог себе представить, что проигравший ему Ботвинник способен восстановиться.
Ужасно несправедливо, что Талю довелось лишь год побыть на вершине. Легкомысленный молодой гений не готовился к матчу-реваншу с Ботвинником и фактически сделал все, чтобы проиграть. Ну, как можно было соглашаться начинать матч больным? Михаил во всем соглашался со своим старшим тезкой, уступая ему в переговорах буквально по каждому пункту. Увы, такое ангельское поведение не могло привести к успеху. Как ни печально, в борьбе за высокие титулы просто необходимо быть жестче и расчетливее.
Увы, Таль таким не был. А Михаил Моисеевич Ботвинник стал готовиться к матчу-реваншу буквально на следующий день после проигрыша. Он нашел уязвимые места в игре Таля и сумел подготовить такие дебютные схемы, где комбинационное искусство Таля не находило простора. Логика взяла верх! Таль выиграл пять партий – лишь на одну меньше, чем в прошлом матче, но проиграл десять. И стал самым молодым в истории экс-чемпионом мира.
Кстати, еще об одной стороне деятельности М. Таля нельзя не упомянуть: на многих турнирах он совмещал игру с журналистской деятельностью. Как правило, диктовал свои корреспонденции по телефону, и они шли в набор без всякой правки. C 1960 года в течение последующих десяти лет был главным редактором латвийского журнала «Шахматы». Снялся в научно-популярном фильме «Семь шагов за горизонт», в котором был показан его сеанс одновременной игры вслепую на 10 досках с шахматистами-перворазрядниками.
В начале 90-х по Риге ходили слухи, что Таль сидит на чемоданах и собирается в Израиль, но в Израиль он не репатриировался, хотя и гостил там в начале 1990 года. А вот его сын Гера живeт в Беэр-Шеве, работает стоматологом. Рассказывают, что Гера как-то позвонил отцу в Ригу:
– Папа, как ты себя чувствуешь?
– Неважно. Зато мой абсцесс в прекрасной форме.
– Тебе надо приехать к нам в Израиль подлечиться, – посоветовал сын.
– Но я же не араб, чтобы создавать Израилю дополнительную головную боль! – ответил Таль…
Утратив звание сильнейшего, Михаил Нехемьевич так и не смог подняться на прежнюю высоту. Умер Михаил Нехемьевич Таль в Москве 28 июня 1992 года, похоронен на еврейском кладбище в родной Риге.
10 августа 2001 года, в дни празднования 800-летия Риги в Верманском парке и в честь 65-летия великого шахматиста был открыт памятник Михаилу Талю (скульптор Олег Скарайнис, архитекторы Гунтис Сакне и Лелде Штерна). Именно здесь, на террасе бывшего клуба автоработников, он проводил часы за шахматной доской. В установке памятника приняли участие последний тренер Таля Валентин Кириллов, депутаты Рижской думы перворазрядник Олег Щипцов и президент Латвийского шахматного общества Валдис Калнозолс, поэт Янис Петерс, предприниматели Хаим Коган, Виктор Красовицкий, Юлий Круминьш. На церемонию открытия приехали первая супруга Таля Салли Ландау, гроссмейстеры Борис Спасский, Алексей Широв, ученик Таля, и чемпионка Литвы Виктория Чмилите.
В честь восьмого чемпиона мира в ряде стран выпущены почтовые сувениры. Портреты Михаила Таля можно увидеть на марках Югославии (1995), Камбоджи (1996), африканских республик Бенин и Чад (1999), КНДР (2000), на почтовом блоке Монголии (1986).