Психологическое консультирование. Справочник практического психолога Соловьева Светлана Леонидовна
6.7. Психологическая помощь умирающим больным
Отношение к смерти оказывает своеобразное влияние на образ жизни человека. Согласно философской школе стоиков смерть является важнейшим событием в жизни каждого из нас. Поскольку мы привычно смотрим на смерть как на абсолютное зло, нам трудно принять мысль о том, что она может оказывать позитивное влияние на жизнь. Между тем подобная точка зрения представлена в целом ряде работ. Кочюнас (1999), например, говорит о том, что жизнь сразу утратит свою интенсивность, если хотя бы на мгновение отказаться от мысли о смерти.
Каждый человек неизбежно встречается со смертью родственников и близких. Медицинские работники, психологи, психотерапевты наиболее часто сталкиваются с проблемой умирания и смерти при контакте с тяжело и длительно страдающими больными. Танатология (наука о смерти) – новая научная область, появившаяся в связи с возрастающей значимостью этой проблемы и находящаяся в самом начале своего развития. Неизлечимая болезнь неотвратимо приближает реальность смерти. Она существенно изменяет человеческую жизнь, и на этом фоне, как это ни парадоксально, нередко появляются признаки «роста личности» (Ялом И., 1980). При приближении смерти наблюдается ряд специфических изменений в восприятии жизни (Кочюнас Р., 1999), к числу которых, прежде всего, относятся следующие:
Заново оцениваются приоритеты жизни: теряют значение мелочи, несущественные детали и подробности;
Возникает чувство освобождения: не делается то, чего не хочется делать; теряют свою силу категории долженствования («должен», «обязан», «необходимо» и т. п.);
Усиливается сиюминутное текущее ощущение и переживание процесса жизни;
Обостряется значимость элементарных жизненных событий (дождь, листопад, смена времен года, времени суток, полная луна на небе);
Общение с любимыми людьми становится более глубоким, более полным, насыщенным;
Уменьшается страх оказаться отвергнутым, возрастает желание и возможность рисковать.
Все эти и подобные им изменения свидетельствуют о повышении чувствительности неизлечимо больного человека, что предъявляет определенные требования к тем, кто находится рядом с ним – врачам, медицинскому персоналу, родным, друзьям, близким. У больного возникают очень важные для него в этот период вопросы, которые он начинает задавать окружающим людям: «Скоро ли я умру?», «Сколько мне еще осталось жить?» Единственно, правильного ответа на такой вопрос не существует, несмотря на то, что можно говорить о более или менее универсальных принципах. В частности, рекомендуется большая ответственность в разговоре с пациентом о смерти. Прежде всего, больному советуют привести в порядок жизненные дела, завершить начатое, оставить распоряжения родным и близким. Больной имеет право знать правду о своем реальном положении, и никому не позволено узурпировать его право, однако не стоит забывать, что право знать совсем не тождественно обязанности знать. Часто знание того, что скоро наступит смерть, не облегчает состояния больного, иногда даже лучше, если он знает меньше.
Наступлению смерти, в соответствии с данными танатологии, в значительной степени может способствовать сильный эмоциональный и социальный кризис, ее может ускорить психологическая реакция капитуляции. Известно, что до шести лет, как правило, ребенок имеет представление об обратимости смерти. Приблизительно в пубертатном периоде жизни приходит полное понимание и осознание неотвратимости и необратимости смерти. Средний возраст, связанный с высокой степенью трудовой активности, с богатой и сложной личной жизнью, отодвигает мысли о смерти на самый край сознания. Реальная угроза жизни, наступающая, например, у пациентов с болезнями системы кровообращения, злокачественными процессами, тяжелыми травмами застает многих пострадавших психологически неподготовленными. В старости человек, как правило, понимает и осознает близость смерти, но с трудом может примириться с ней.
Психологическая подготовка к смерти предполагает исследование некоторых ее философских аспектов. Осознание неизбежности смерти, в частности, заставляет человека принимать решение о том, провести ли ему оставшееся отведенное природой время в ожидании неизбежного трагического финала, или действовать вопреки всему, жить полной жизнью, максимально реализовывая себя в деятельности, в общении, вкладывая свой психологический потенциал в каждое мгновение своего существования.
Профилактически необходимо нарушить табу на разговоры и мысли о смерти и начать готовиться к ней еще в состоянии полной силы и здоровья (Конечный Р., Боухал М., 1983). При этом полезной может быть также и апелляция к альтруизму каждого человека: необходимо сделать собственное умирание переносимым и приемлемым, как можно менее тяжелым для окружающих, оставить о себе самые лучшие воспоминания, проявить сопротивляемость и мужество.
Мера страха смерти не соответствует в современном обществе фактической опасности. В цивилизованном мире, в котором физическое состояние людей отчетливо улучшается, увеличивается патическое опасение болезни и смерти, в первую очередь, опасения болезней, переживаемых как «фатальные» (инфаркты, рак, СПИД). В особенности люди, которые не слишком заняты на работе и не связаны с полезной общественной деятельностью, оставаясь в трудные моменты в одиночестве, все чаще и чаще возвращаются к мыслям о том, что угрожает их жизни и здоровью.
Различные религиозные системы, выполняя таким образом психопрофилактическую функцию, воспитывают в людях определенные «антитела» к страданию и смерти, резистентность по отношению к умиранию и болезни. Тема страдания в обрядах и молитвах делала из мысли о смерти, болезни и страданий составную часть психической оснащенности человека. Страдание становилось своеобразной «заслугой», которая по достоинству будет оценена в загробной жизни. Религиозные институты предоставляли всегда подобным образом определенное облегчение в ситуациях реальной угрозы умирания и смерти. Атеистическое мировоззрение содержит гораздо меньше иллюзий.
Различают ряд наиболее характерных психологических реакций на опасность или близость смерти (Конечный Р., Боухал М., 1983):
Смирение и спокойное принятие неизбежного;
Пассивная капитуляция, проявляющаяся в апатии и безразличии;
Уход в будничные повседневные разговоры и события;
Уход в фантазию о бессмертии;
Конструктивная деятельность компенсаторного плана, полезная (завершение важной работы, разрешение семейных проблем и т. д.) или проблематичная, которая носит характер злоупотребления (употребление токсических веществ, переедание, злоупотребление эротическими и сексуальными переживаниями), наблюдается при относительно сохраненных физических и психических способностях.
В отношении тяжелых, умирающих больных, как правило, врач занимает щадящую позицию и, даже сообщая о наличии неизлечимой болезни, делает это так, чтобы сохранить у пациента надежду, рассказывая о возможности длительной ремиссии или о недавно предложенном новом лекарственном средстве, оказывающем терапевтическое действие, способное замедлить ход течения болезни и даже привести к полному излечению. Поступая таким образом, врач не обманывает своего пациента, так как со стопроцентной уверенностью он на самом деле не может прогнозировать ход течения и исход заболевания. В то же время, вера больного и его желание выжить действительно могут активизировать защитные силы организма, отдалить исход, или, по крайней мере, придать смысл последним дням его жизни. «Требование правдивости, – отмечают П. И. Сидоров, А. В. Парняков (2000), – касается и очень ответственного для врача момента – сообщения диагноза больному.
В настоящее время преобладающей является тенденция дозированного и доступного разъяснения тяжелобольному или умирающему причин и особенностей его состояния. Одновременно с открытием диагноза всегда следует давать в приемлемой форме и надежду. По возможности следует сразу сделать и терапевтическое предложение. Тем самым мы обещаем больному, что не оставим его одного. Что касается момента сообщения диагноза, то многие считают лучшим вариантом наиболее раннее информирование больного – уже в связи с первым же подозрением или первой же консультацией».
Общение с умирающим больным, практически лишенное смысла с профессиональной точки зрения, не должно прерываться, выполняя функцию психологической поддержки больного. Иногда медицинские работники, зная, что пациент обречен, начинают избегать его, перестают расспрашивать о его состоянии, следить, чтобы он принимал лекарства, выполнял гигиенические процедуры. Умирающий человек оказывается в одиночестве. Общаясь с умирающим больным, важно не нарушать привычный ритуал: продолжать выполнять назначения, спрашивать больного о самочувствии, отмечая каждые, пусть самые незначительные, признаки улучшения состояния, выслушивать жалобы пациента, стараться облегчить его «уход», не оставляя один на один со смертью.
Когда исчерпаны возможности патогенетического лечения основного заболевания, прибегают к симптоматическому, паллиативному лечению для облегчения страданий больного. Под паллиативным лечением понимают применение лекарств, средств и методов, которые приносят временное облегчение, но не излечивают болезнь. Главной его целью является создание максимально возможного комфорта для больного, улучшение качества его жизни. Особенно это важно для больных обреченных, медленно умирающих, например, от онкологического заболевания. Главным при этом является не только продление жизни, но и создание условий для того, чтобы оставшаяся жизнь для больного была более комфортной и значимой.
А. В. Гнездилов выделяет 10 психологических (психопатологических) типов реакций у безнадежных больных, которые можно классифицировать по следующим основным синдромам: тревожно-депрессивный, тревожно-ипохондрический, астено-депрессивный, астено-ипохондрический, обсессивно-фобический, эйфорический, дисфорический, апатический, параноидный, деперсонализационно-дереализационный.
Наиболее часто наблюдается тревожно-депрессивный синдром , проявляющийся общим беспокойством, страхом перед «безнадежным» заболеванием, угнетенностью, мыслями о бесперспективности, близкой смерти, мучительном конце. В клинической картине стеничных в преморбиде личностей чаще превалирует тревога, у астенических – депрессивная симптоматика. У большей части больных выявляются суицидальные тенденции. Больные, близкие к медицине, могут совершить суицид.
Некоторые больные, осознав свой онкологический диагноз, представив себе последствия калечащей операции, инвалидность и отсутствие гарантий рецидива, отказываются от операции. Такой отказ от лечения можно трактовать как пассивный суицид.
Как известно, позиция больного, задаваемая ему медицинским персоналом, заключается в том, чтобы «держаться, стиснув зубы». И большинство пациентов так и ведут себя, особенно мужчины. Держат себя в руках, не давая выплеснуться эмоциональному напряжению. В результате у некоторых больных, взятых на операцию, еще до начала ее вдруг обнаруживаются то остановка сердца, то нарушение мозгового кровообращения, что вызвано ничем иным, как эмоциональными перегрузками. Своевременная диагностика психогенных реакций, которые обычно подавляются и скрываются больными, может существенно повлиять на исход.
На втором месте по частоте находится дисфорический синдром с тоскливо-злобно-мрачной окраской переживаний. У больных отмечаются раздражительность, недовольство окружающими, поиски причин, приведших к заболеванию, и, как одна из них, обвинения в адрес медицинских работников в недостаточной оперативности. Нередко эти негативные переживания обращаются на родственников, которые якобы «довели до болезни», «не уделяли достаточно внимания», уже «про себя похоронили больного».
Особенность дисфорической реакции в том, что за агрессивностью часто скрываются подавляемые тревога и страх, что в известной степени делает эту реакцию компенсаторной.
Дисфорический синдром чаще всего наблюдается у лиц с преобладанием в преморбиде черт возбудимости, взрывчатости, эпилептоидности. Оценка степени тяжести дисфорического синдрома показывает наличие сильнейшей эмоциональной напряженности.
Тревожно-ипохондрический синдром стабильно занимает третье место. При нем отмечается меньшая степень напряженности, чем при первых двух. В противовес дисфорической реакции здесь преобладает интровертированность, обращенность на себя. В клинической картине выявляется эмоциональная напряженность с фиксацией внимания на своем здоровье, страхами перед операцией, ее последствиями, осложнениями и т. д. Общий фон настроения снижен.
Обсессивно-фобический синдром проявляется в форме навязчивостей и страхов и наблюдается в группе больных с преобладанием в характере тревожно-мнительных, психастенических черт. Больные испытывают брезгливость к своим соседям по палате, навязчивый страх загрязнения, заражения «раковыми микробами», мучительные представления о смерти во время операции или после нее, тревогу по поводу возможности «испускания газов», кала, недержания мочи и т. д.
Апатический синдром свидетельствует об истощении компенсаторных механизмов эмоциональной сферы. У больных наблюдается вялость, некоторая заторможенность, безучастность, отсутствие каких-либо интересов, даже в отношении дальнейших перспектив лечения и жизни. В послеоперационном периоде, как правило, происходит нарастание частоты проявления этого синдрома, отражающее реакцию на перенапряжение всех душевных сил в предыдущие этапы. У астенических личностей наблюдается более частое проявление апатического синдрома по сравнению со стеничными.
Хотелось бы и в данном случае подчеркнуть важность ориентировки врача на больного. Каждый организм обладает своим резервом времени и своим жизненным ритмом. Не следует торопиться стимулировать нервную систему пациента назначением очевидных лекарств, даже если он выбивается из «временной статистики» больничного койкодня.
Апатический синдром – этап в динамике реакций, которые целесообразно адаптируют пациента к меняющимся условиям. И здесь необходимо дать организму набрать силу и восстановиться.
Астено-депрессивный синдром . В клинической картине больных выступают подавленность, тоскливость с переживаниями безнадежности своего заболевания, ранней или поздней, но обреченности. Этой симптоматике сопутствует заметный депрессивный фон. Следует отметить превалирующую связь этого синдрома с группой циклоидного склада характера.
Астено-ипохондрический синдром . На первый план выступают страх осложнений, тревога по поводу заживления операционной раны, беспокойство в связи с последствиями калечащей операции. Синдром преобладает в послеоперационный период.
Деперсонализационно-дереализационный синдром . Больные жалуются, что утратили чувство реальности, не ощущают ни окружающего, ни даже своего тела; требуют снотворных, хотя засыпают и без них; отмечают исчезновение вкусовых ощущений, аппетита, а вместе с этим удовлетворенности от совершения тех или иных физиологических актов в целом. Можно отметить определенную связь частоты этого синдрома с группой так называемых истероидно-стигматизированных больных.
Параноидный синдром наблюдается редко и проявляется в определенной бредовой трактовке окружающего, сопровождающейся идеями отношения, преследования и даже единичными обманами восприятия. Характерна связь этого синдрома с шизоидными особенностями личности в преморбиде. Общим с дисфорическим синдромом является агрессивность, направленная на окружающих. Однако при параноидном типе отмечается «умственность», схематизация, логичность или паралогичность предъявляемых жалоб. При «дисфории» характерны эмоциональная насыщенность синдрома, брутальность переживаний, хаотичность жалоб и обвинений.
Эйфорический синдром . Механизм его возникновения нетрудно представить: как реакция «надежды», «облегчения», «успеха», эйфория появляется на послеоперационном этапе. Эйфорический синдром проявляется в повышенном настроении, переоценке своего состояния и возможностей, кажущейся немотивированной радости. Несомненна его связь с группой циклоидного ряда.
Заканчивая обзор психологических (патопсихологических) реакций пациентов, следует особо отметить своеобразный синдром самоизоляции на катамнестическом этапе. Это страх рецидива заболевания и метастазов, социальная дезадаптация, вызванная инвалидностью, мысли о заразности заболевания и т. д. Больные становятся угнетенными, испытывают чувство одиночества, бесперспективности, утрачивают прежние интересы, сторонятся окружающих, теряют активность. Интересна связь с преморбидными шизоидными чертами среди больных, у которых наблюдается синдром самоизоляции. При его наличии несомненна тяжесть психологического состояния и опасность суицида.
Паллиативная терапия и радикальная медицина
Проблема умирания наиболее остро стоит для больных раком, и она решается в рамках паллиативной медицины в хосписах.
«Паллио» в переводе с латинского языка означает обволакивание, облегчение и, соответственно, компромиссный путь решения проблемы. Паллиативная медицина приходит тогда, когда болезнь невозможно вылечить. Известное выражение профессиональных медиков гласит: «Если ты не можешь вылечить, то хотя бы облегчи страдания больного, если не можешь облегчить, то раздели их».
Одной из основных задач паллиативной медицины является взятие под контроль симптомов болезни, что означает не излечение, а уменьшение субъективной остроты симптомов, сведение к минимуму страданий пациентов. Вторым значимым моментом является организация ухода за больным. Третьим, ведущим и организующим принципом паллиативной медицины, является создание качества жизни для пациентов. В самом деле, когда же возникает проблема качества жизни, как не в тот период, когда ее количественный потенциал становится зримо ограниченным?
Паллиативная медицина, основываясь на факторе времени жизни, становится адекватной не только по отношению к неизлечимым больным, но также и к пожилым людям, ибо старость является процессом, который сложно затормозить, а лечение ее не дает реальных гарантий успеха.
Радикальная медицина ставит своей задачей во что бы то ни стало вылечить больного или максимально продлить его жизнь. Смерть воспринимается как абсолютный враг. Жизнь – единственная и самая большая ценность. Соответственно этой установке знание болезни и умение ее лечить является высшей целью радикальной медицины. Профилактика заболеваний становится гарантией успеха в борьбе с ними. Конфиденциальность в лечении гарантируется законом. Тайна диагноза является неукоснительным принципом, который может быть применим и к самим пациентам. Стереотип культуры обслуживания пациента всегда должен следовать принципу оптимизма, который регламентируется медицинской деонтологией. Больного учат, как ему жить, как себя вести. Вся ответственность за болезнь ложится на врача и медицинский персонал. Крайние ситуации суицида или отказа от помощи и лечения трактуются не как решение самого пациента, а как недосмотр врача.
Отношения в радикальной медицине строятся по принципам командной системы. Первое лицо, за все отвечающее, – главный врач. За ним – начмед, заведующий отделением, лечащий врач, сестра, санитарка, и, наконец, сам больной. Процесс лечения строго регламентирован многочисленными приказами, руководствами, методическими письмами, что гарантирует соблюдение единого подхода к лечению.
Принцип радикальной медицины «вылечи во что бы то ни стало» содержит в самом себе крайне уязвимую позицию. Приходится признать, что когда-нибудь физическая жизнь человека приходит к концу, и это закономерность, принадлежащая самой жизни. Рассмотрение смерти как абсолютно негативного явления неправомерно. Смерть так же естественна, как и рождение, и является неизбежным атрибутом жизни.
Простейший вопрос, заданный уходящему человеку: «Самое ли страшное – Ваша смерть?» открывает целую сокровищницу иного смысла, который перечеркивает прямолинейную простоту ценностной шкалы радикальной медицины. «Страшнее моей смерти – смерть детей», «Потеря честного имени», «Утрата веры, любви», «Бессмысленность». Бессмысленность, бесцельность жизни страшнее смерти.
Установка ответственности врача за болезнь пациента выросла из авторитарной системы общества, где народ был ребенком на попечении гениального лидера-отца. Во всех государственных структурах повторялась эта модель взаимоотношений, но в медицине она выглядит крайне драматично. Беспомощность пациента, целиком полагающегося на медиков, блокирует его собственные установки на здоровье. При бесперспективности лечения вину ощущают, прежде всего, врач и медсестра.
Принципы паллиативной медицины уже давно используются в разных областях человеческой жизнедеятельности. Само понятие «паллиатив» означает косвенное решение вопроса, когда прямое оказывается недоступным. Радикальная медицина нацелена на излечение болезни и использует все средства, имеющиеся в ее распоряжении, пока есть хоть малейшая надежда на выздоровление. Паллиативная медицина приходит на смену радикальной с того момента, когда все средства исчерпаны, эффекта нет и перед больным возникает перспектива смерти.
Основополагающим принципом паллиативной медицины является признание естественности смерти. Второй постулат паллиативной медицины довольно трудно усваивается медиками, воспитанными в традициях радикальной медицины. Звучит он так: процесс родов наиболее благоприятен для ребенка и матери, если он протекает естественно, соответственно биологическим ритмам обоих, когда в него не вмешиваются извне. Точно такое же отношение переносится в паллиативной медицине и на процесс человеческого умирания. Если запущена программа смерти, то недопустимо тормозить умирание или стимулировать, ускорять его . Именно здесь важна забота врача о душе пациента, которая предполагает помощь больному в том, чтобы выстоять перед лицом фатально неизбежных страданий. Речь идет о формировании способности принять и вынести страдания. Забота о пациенте осуществляется комплексно, с точки зрения четырех аспектов помощи: медицинской, психологической, социальной и духовной. Создание качества жизни должно помочь больному «созреть» для смерти, проходя различные стадии психических переживаний. Вплоть до стадии принятия судьбы.
Если больной хочет знать правду, мы обязаны ее сообщить, не сломав при этом его психику. Служение, прежде всего, самому больному, а не тем, кого он не уполномочивал быть своим представителем, должно быть приоритетным во всех спорных вопросах.
Самым большим испытанием для пациента является его страх перед стремительным и неотвратимым завершением жизни. Одним из способов его развенчания служит прием конкретизации страха: что именно страшит в смерти и почему? Обычно это философские вещи: безвозвратно утекающее время и бесследное исчезновение себя в пространстве. Однако даже атеистический тупик порождает альтернативу выхода.
Одним из аспектов времени является возможность переживать его не как череду сменяющих друг друга событий, но как внутреннее состояние, мгновение, связанное лишь с настоящим. Ни прошлого, ни будущего, ни сравнений, ни необходимости выбора – лишь реальность чувств человека, осознающего и отражающего мир. И тогда, как говорили эпикурейцы, боятся смерти бессмысленно, так как, пока ты есть, смерти нет, когда приходит смерть, нет тебя.
Принцип гуманности в своей терапевтической позиции обязывает исходить из того, во что верит больной. Не навязывание своих представлений, убеждений, верований, а уважение к свободе каждого человека быть таким, каков он есть. Как бы ни хотелось пациенту переложить ответственность за прожитую жизнь на кого-то другого, а ответственность за болезнь взвалить на врачей, ему приходится считаться с позицией паллиативной медицины, которая предлагает ему, даже если и не рассматривать вопрос о личном участии в своей судьбе, то, во всяком случае, взять ответственность за свою жизнь на себя.
Медикаментозный, активный, агрессивный подход к ведению больных, принятый в радикальной медицине, уступает иной тенденции. Исходить в решениях из природы. Отдавать после купирования боли приоритет духовным вопросам. Попытаться обеспечить максимальную сохранность пациента до самого его конца с возможно более полным удовлетворением его потребностей. Содействовать росту его души, исходя из вечности его существования. Обретение духовных ценностей придает осмысленность даже преждевременной смерти.
Современной организационной формой проведения паллиативного лечения являются хосписы, специализированные отделения или центры для лечения больных СПИДом, геронтологические отделения в многопрофильных или психиатрических больницах. Хосписная служба обычно ориентирована на помощь инкурабельным онкологическим больным и их родственникам и близким. Программа действий в хосписе рассчитана в первую очередь на паллиативный уход за больными, обезболивание, оказание психологической поддержки им и их семьям. Как правило, хоспис имеет в своем составе стационар и выездную службу, осуществляющую патронаж больных. Работу по уходу на дому проводят специально подготовленные медицинские сестры. Психологическая поддержка больных осуществляется психологом и социальным работником.
Большое значение имеет привлечение родственников к эмоциональной поддержке больного. Врач должен учитывать индивидуальную систему семьи и семейных отношений. Следует избегать слишком большого информирования семьи о состоянии больного с одновременной недостаточностью представления такой информации самому больному. Желательно, чтобы больной и его родственники владели этой информацией приблизительно на одинаковом уровне. Это способствует большей консолидации семьи, мобилизации резервов, психологических ресурсов семейной структуры, содействию психологической переработке работы скорби у самого больного и членов его семьи. Э. Кюблер-Росс считает, что психологические реакции родственников больных в таких ситуациях приблизительно такие же, как и у самих больных.
Из книги Психология горя автора Шефов Сергей2.2. Психологическая помощь на разных стадиях переживания утраты Перейдем к рассмотрению специфики психологической помощи горюющему человеку на каждой из ориентировочных стадий переживания утраты.1. Стадия шока и отрицания. В период первых реакций на утрату перед
Из книги Супружеская перестрелка с улетальным исходом. Как спасти отношения и стоит ли это делать автора Целуйко ВалентинаПриложение 3. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ РЕБЕНКУ В СИТУАЦИИ РАЗВОДА РОДИТЕЛЕЙ Сталкиваясь с переменами, связанными с разводом родителей, дети должны знать, на что могут рассчитывать во время долгого периода замешательства, чего ждать от матери и отца. Вот почему
Из книги Экстремальные ситуации автора Малкина-Пых Ирина Германовна1.2 ЭКСТРЕННАЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПОМОЩЬ В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ
Из книги Медицинская психология. Полный курс автора Полин А. В.Психологическая помощь Психологическая коррекция Психологическая коррекция является направленным психологическим воздействием на определенные психологические структуры для обеспечения всесторонне эффективной и полноценной жизнедеятельности человека в данный
Из книги Испытание кризисом. Одиссея преодоления автора Титаренко Татьяна МихайловнаПсихологическая помощь беременным женщинам Благодаря главной жизненной дороге, которую человек проходит, преодолевая кризис за кризисом, он постепенно становится все более зрелой личностью или так до самой старости и не успевает ею стать.И первым кризисом на жизненном
автора Сидоров Павел ИвановичГлава 4. Психологическая помощь женщине, вынашивающей больной плод и родившей больного
Из книги Перинатальная психология автора Сидоров Павел Иванович4.2. Социально-психологическая помощь роженице Сегодня родовые залы приспособлены для того, чтоб в процессе родов помимо медперсонала участвовали близкие (муж, родители) или психолог. Персонал должен постоянно, находясь рядом, разъяснять физиологические особенности
Из книги Перинатальная психология автора Сидоров Павел Иванович4.3. Психологическая помощь родителям больного
Из книги Кризисные состояния автора Юрьева Людмила Николаевна6.2. Страх смерти и психологическая помощь умирающему Причина и корни страха смерти биологически и культурально детерминированы. С точки зрения сохранения человеческого рода, страх смерти способствует уменьшению случаев неоправданного риска и преждевременной смерти.
автора5.2. Психологическая помощь подросткам во временных и постоянных коллективах Как мы видели, в литературе указано несколько техник психологической помощи, основанных на различных теоретических подходах. Рассмотрим вид психологической помощи, при оказании которой
Из книги Подросток: социальная адаптация. Книга для психологов, педагогов и родителей автора Казанская Валентина Георгиевна5.3. Психологическая помощь подросткам с эмоциональными нарушениями Сначала раскроем понятие эмоций, а затем рассмотрим возможности коррекции их у подростков.Познавая окружающее, человек испытывает к нему определенное отношение, что-то ему нравится, что-то – нет. Одни
автора Казанская ВалентинаПсихологическая помощь в контексте различных теорий Понятие помощи появилось задолго до теоретического оформления психологических концепций. Одним из первых ее аспектов был религиозный, затем – медицинский, сформулированный еще Гиппократом. В более позднее время, в
Из книги Подросток [Трудности взросления] автора Казанская ВалентинаПсихологическая помощь при суицидальных намерениях и острой депрессии Общий смысл психологической помощи при этих кризисных проявлениях – уменьшение эмоциональной и когнитивной дезорганизации. Анализ литературы позволяет выделить наиболее значимые шаги
Из книги Оксфордское руководство по психиатрии автора Гельдер Майкл Из книги Как избавиться от стресса и депрессии [Легкие способы перестать беспокоиться и стать счастливым] автора Пигулевская Ирина Станиславовна Из книги Исцеляющая сила эмоций автора Падус ЭмрикаК детям любого возраста отношение должно быть ровным, доброжелательным. Это правило необходимо соблюдать с первых дней пребывания в больнице.
Медицинские работники, непосредственно находящиеся среди детей, всегда должны учитывать психологические особенности больных, их переживания, чувства. Дети старшего возраста, особенно девочки, наиболее чувствительны и в первые дни пребывания в стационаре нередко замыкаются, «уходят в себя». Для лучшего понимания состояния детей важно, помимо выяснения индивидуальных психологических особенностей ребенка, знать обстановку в семье, социальное и положение родителей. Все это необходимо для организации правильного ухода за больным ребенком в стационаре и эффективного его лечения.
При общении с больными медицинские работники зачастую испытывает эмоциональное напряжение, иногда вызванное неправильным поведением детей, их капризами, необоснованными требованиями родителей и т.п. В этих случаях необходимо сохранять спокойствие, не поддаваться сиюминутным настроениям, уметь подавлять в себе раздражительность и чрезмерную эмоциональность.
Недопустимо также разделение детей на «хороших» и «плохих», а тем более выделять «любимчиков». Дети необыкновенно чувствительны к ласке и тонко чувствуют отношение к ним взрослых. Тон разговора с детьми всегда должен быть ровным, приветливым. Все это способствует установлению между ребенком и медицинским персоналом доброжелательных, доверительных отношений и оказывает на больного положительное влияние.
Большое значение при общении с ребенком имеет чуткость, т.е. стремление понять его переживания. Терпеливая беседа с ребенком позволяет выявить личностные особенности, доминирующее переживание, помогает в постановке диагноза. Нужно не только формально выслушать жалобы больного ребенка, а проявить теплое участие, соответственно реагируя на услышанное. Больной успокаивается, видя отношение медицинского работника, а последний получает дополнительную информацию о ребенке. Напротив, резкий или фамильярный тон в разговоре создает препятствие для установления нормальных взаимоотношений с больным ребёнком.
Уход за ребенком, помимо профессиональной подготовки, требует от медицинского работника большого терпения и любви к детям. Важно иметь представление о степени соответствия психического и физического развития ребенка, знать его личностные качества. Часто болеющие дети уже с раннего возраста выглядят более инфантильными, чем их более развитые здоровые сверстники.
Следует помнить, что у детей дошкольного и младшего школьного возраста нередко возникают навязчивые страхи: боязнь белых халатов, одиночества, страх боли, страх смерти и т.п. В связи с этим у таких детей часто развиваются вторичные невротические реакции (недержание мочи или кала, заикание, тики и т.п.). Медицинский работник должен помочь ребенку преодолеть страх. Необходимо в доверительной беседе с ребенком выяснить причины того или иного страха, рассеять его, использую приёмы игры, приободрить больного, особенно перед предстоящими манипуляциями (инъекциями, процедурами). Желательно проводить их одновременно с детьми, длительное время находящимся в стационаре. В этих случаях недавно поступившие на лечение дети, как правило, намного легче переносят незнакомые им манипуляции.
Медицинский работник должен уметь компенсировать детям отсутствие родителей и близких. Особенно плохо переносят разлуку с родителями дети до 5 лет. Однако даже болезненно переживающие временный отрыв от родителей дети довольно быстро привыкают к новой обстановке, успокаиваются. В этой связи частые посещения родителей в первые дни госпитализации могут травмировать психику ребенка. Целесообразно в период адаптации (3–5 дней) не допускать частых визитов родителей. По окончании этого периода, если родители или близкие родственники в силу каких-то причин не могут регулярно посещать больного ребенка, медицинская сестра должна порекомендовать им чаще присылать письма, носить передачи, чтобы ребенок чувствовал заботу и внимание.
Медицинскому работнику принадлежит ведущая роль в создании благоприятной психологической обстановки в лечебном учреждении, напоминающей ребенку домашнюю обстановку (организация игр, просмотр телевизионных передач и т.п.). Прогулки на свежем воздухе сближают детей, а внимание и теплое отношение медицинского персонала обеспечивают адаптацию больных детей к новым условиям.
Следует поддерживать в коллективе лечебного учреждения доброжелательность, единство стиля и слаженность в работе, что помогает обеспечивать высокий уровень ухода и лечения детей. Медицинская сестра, находясь среди детей и наблюдая за их поведением и реакциями, должна видеть индивидуальные особенности детей, характер взаимоотношений и т.д. Получая эту важную психологическую информацию лечащий врач также своевременно может изменить (оптимизировать) свою основную лечебную тактику, что будет способствовать формированию здоровой психологической атмосферы лечебного учреждения и повышению эффективности лечебного процесса.
Взаимоотношения медицинских работников с родителями больного ребенка
Родители, особенно матери, в большинстве случаев тяжело переживают заболевание ребенка. И это понятно: мать тяжелобольного ребёнка в той или иной степени психически травмирована и ее реакции могут быть неадекватными, поскольку захватывают энергетически очень мощную сферу «материнского инстинкта». Поэтому необходим индивидуальный подход к матери со стороны всех без исключения медицинских работников. Особое внимание должно уделяться матерям, осуществляющим уход за тяжелобольным ребенком в стационаре. Важно не только успокоить женщину словами, но и создать необходимые условия для полноценного отдыха, питания, убедить ее, что ребенок получает правильное лечение и находится в «хороших руках». Мать должна понимать важность и правильность назначенных врачом и выполняемых медицинской сестрой манипуляций, процедур и т.п. А при необходимости можно обучить маму выполнению отдельных манипуляций, например инъекций, ингаляций и др.
Большинство родителей относятся к медицинским работникам с теплотой, доверием и благодарны им за их нелегкий труд. Однако встречаются и довольно «трудные» родители, которые пытаются грубостью и нетактичным поведением добиться особого внимания сотрудников больницы к своему ребенку. С такими родителями медицинские работники должны проявлять внутреннюю сдержанность и внешнее спокойствие, что само по себе положительно действует на плохо воспитанных людей.
Большого такта требует беседа медицинского работника с родителями и близкими больного ребенка в дни посещений и приема передач. Несмотря на загруженность, медицинский работник должен найти время спокойно и неторопливо ответить на все вопросы. Особые трудности могут возникнуть, когда родители пытаются узнать диагноз заболевания ребенка, уточнить правильность проводимого лечения, назначения процедур. В этих случаях беседа медицинской сестры с родственниками не должна выходить за рамки ее компетенции. Она не имеет права рассказывать о симптомах и возможном прогнозе заболевания. Медицинская сестра должна вежливо извиниться, сослаться на неосведомленность и направить родственников к лечащему врачу или заведующему отделением, который имеет соответствующую компетенцию по этим вопросам.
Не следует идти «на поводу» у родителей, стремиться выполнить необоснованные требования, например, прекратить назначенные врачом инъекции, изменить режим и диету и т.п. Такого рода «отзывчивость» способна принести лишь вред и ничего общего не имеет с принципами гуманной медицины и профессиональной преемственности.
Во взаимоотношениях медицинских работников с родителями немаловажное значение имеет форма обращения. Обращаясь к родителям, медицинские работники должны называть их по имени и отчеству, не допускать фамильярности и не пользоваться такими терминами, как «мамаша» и «папаша».
Контакты медицинских работников с родителями в детских отделениях, как правило, эмоционально насыщенные, тесные и частые. Правильная тактика общения медицинского персонала с родными и близкими больного ребенка создает должное психологическое равновесие межличностных взаимоотношений медицинский работник – больной ребенок – его родители.
Почти любая болезнь приносит тревогу и беспокойство, но некоторые, такие как рак, вызывают неописуемый ужас и боязнь того, что рак приводит к ряду неминуемых последствий, таких как скорая смерть, боль и длительные мучения. Одной из наиболее сложных и важных задач для врача является объяснить пациенту болезнь в правильном контексте, рассказать о лечении, предоставить достаточное количество информации в свое время и в нужном объеме, дать надежду и быть доступным, отзывчивым, компетентным, открытым и, прежде всего, добрым.
Пациент ведет жизнь вне приемного кабинета. Он (или она) будет интерпретировать все сказанное ему в свете своего собственного опыта и мнения. Рак довольно распространен среди людей пожилого возраста. На протяжении своей жизни многие пациенты встречали друзей или знакомых, умерших от этой болезни. Возможно, они ухаживали за членами своей семьи, больными раком. Этот опыт будет иметь важное влияние на формирование мнения пациента. Рак и его лечение широко обсуждаются в средствах массовой информации.
Хотя пациенты сейчас информированы намного лучше, чем в былые времена, их знания часто обрывочны и беспорядочны. Часть пациентов понимает серьезность некоторых симптомов - кровохаркание, необъяснимая потеря веса, опухлость, или боль в спине - но они будут слишком волноваться (или сильно бояться хирургического вмешательства) для того, чтобы высказать свои подозрения. Другие могут не подозревать о возможном диагнозе.
Как и на позицию пациентов , на отношение врачей к диагнозу влияет их опыт и подготовка. Нередко первый диагноз рака ставится специалистами в другой области, например основной хирургии, гинекологии или маммологии. Некоторые из таких врачей могут сами иметь очень пессимистичные взгляды на рак и результаты его лечения. Более того, эти специалисты часто не имеют достаточно возможностей для того, чтобы лучше узнать пациента перед тем, как поставить ему диагноз.
Отсутствие осведомленности о том, что можно ожидать от лечения, и о пациенте, в сочетании со страхом перед болезнью, приводят врача или хирурга к эвфемизмам и полуправде. Доктором могут использоваться слова типа «опухоль» или «язва» для смягчения или скрытия диагноза, он часто изменяет то, что реально имеет в виду, проявляет уклончивость и недосказанность.
Эта позиция означает, что пока пациент не отважится спросить более конкретную формулировку диагноза, врач бывает не в состоянии оценить, какой удар это нанесет его миру. Так как постановка конкретного диагноза избегается, становится сложно позволить пациенту выразить его страхи или задать подходящие вопросы. Пациент может фактически быть огорчен диагнозом сильнее, чем в действительности следовало бы: он может бояться, что ему осталось мало жить или что лечение не поможет. Увиливание доктора может усилить это ощущение.
Неосведомленный пациент может узнать диагноз другими способами - от работника больницы, от благожелательного друга или из своего поверхностного наблюдения. Если диагноз откроется случайно, то пациент может подумать, что смысл его сокрытия был в том, чтобы удержать его от страха, но также может разочароваться в докторе и с настороженностью принимать любые следующие утешения.
Позиция специалистов по раку сдвинулась сейчас в сторону более полного обсуждения диагноза и лечения. То, что нужно сказать пациенту, необходимо предварительно взвесить и осторожно до него донести. Все врачи допускают ошибки при подборе правильных слов, что может поколебать их уверенность при общении со следующими пациентами, но, тем не менее, необходимо не отступать от этих разговоров, когда встречаются сложности. Важно уметь учиться на ошибках.
Если это возможно, то будет полезно оценить положение пациента до постановки диагноза . Вопросы такого плана, как «Что вы чувствуете у себя не так?» или «Есть ли у вас какие-либо опасения того, что что-то может быть не так?», часто довольно обличающие, так как пациент может сознаться в том, что, например, боится возможной опасности. Такая информация позволит врачу спросить пациента, хочет ли он, если диагноз поставлен точно, знать детали того, что было обнаружено.
В наши дни диагноз обычно ставится перед тем, как произошли главные повреждения - с помощью бронхоскопии при раке легких, игловой биопсии при раке груди, или эндоскопии при болезнях кишечника. Если диагноз определен в дооперационное время и необходимо хирургическое вмешательство, то едва ли будет возможно, и еще менее желательно, не обсудить его и не описать возможную операцию. Иногда диагноз становится очевидным только после операции, и пациенту приходится ждать для того, чтобы услышать, что там было найдено.
В любом случае, разговаривая с пациентом о диагнозе , врачи должны четко понимать, что они собираются сказать и какие слова будут произносить, при этом они должны приготовиться к возможным изменениям ситуации.
При объяснении диагноза слово «рак» - единственное слово, которое недвусмысленно передает природу заболевания. Многие врачи используют слова «злокачественное образование», «опухоль» или «новообразование» с лучшими намерениями, но это ведет к риску того, что пациент ошибется в осознании истинной природы заболевания (в действительности, именно такое часто и задумывается). Это правда, что люди в возрасте или очень нервные пациенты при слове «рак» очень пугаются и что есть другие пациенты, с которыми необходимо использовать иные термины.
Многие больные не имеют четкого представления о природе рака и удивляются тому, что болезнь почти всегда поддается лечению и часто излечивается. Объяснение этого диагноза должно быть правдивым, но максимально обнадеживающим. Некоторые пациенты не могут существовать в отсутствие какой-либо надежды. Это не означает, что надо просто пообещать исцеление, но человек должен чувствовать уверенность в том, что любая попытка лечения будет предпринята, и знать, что существует возможность успеха, если она действительно существует. Если лечение перспективно, то на него нужно налегать, и можно дать более оптимистичное описание болезни. Даже если прогнозы не утешительны, врач должен показать, как лечение иногда помогает достичь разумного периода здоровой и приятной жизни.
Интонации , с которыми дается объяснение, также важны. Врач должен быть неторопливым, объяснять понятным, а не специализированным языком, при разговоре смотреть пациенту в глаза, показать, что он не напуган и не смущен диагнозом, и убеждать видом и телодвижениями, что он является компетентным в этом вопросе и готов к спокойному обсуждению проблемы. Количество фактов, которые пациент способен воспринять в течение одной консультации, ограничено, особенно в стрессовых ситуациях. Слишком много информации может постепенно ухудшить понимание того, что в ближайшем будущем следует ожидать.
Нередко пациент выглядит понимающим , но фактически слишком встревожен для того, чтобы воспринимать что-либо из того, что ему было сказано. Эта неспособность к восприятию является не протестом, а следствием замешательства и беспокойства. Хорошей стратегией будет не спешить, а спрашивать, понял ли пациент все сказанное ему и какие вопросы он хотел бы задать. Когда пациент будет в состоянии задавать вопросы, это означает, что он понимает, по крайней мере, некоторые объяснения. Простые рисунки часто проясняют место болезни или то, что следует ожидать от применения радиотерапии или хирургии. Врач должен достаточно ясно обозначить, что члены лечащей команды всегда рады ответить на любые вопросы и что всегда есть возможность поговорить снова через день или два.
Редко когда одной консультации бывает достаточно. Может пройти несколько дней, прежде чем пациент начнет понимать и реально оценивать ситуацию, и в этом состоянии он захочет узнать больше. Желательно поэтому сообщать детали лечения в течение какого-то периода времени. Черты диагноза сначала даются вкратце с основной схемой лечения, постепенно количество информации увеличивается, пока пациент начнет приходить к пониманию своего положения.
Некоторые врачи просят у родственников совета по поводу того, как много следует говорить пациенту, особенно когда они сомневаются в том, какой подход правильный. Это может быть полезным, но существует риск того, что родственники тоже могут недооценить пациента и, из любви и желания помочь, предположить, что правду надо скрывать или не договаривать, в то время как пациент хотел бы совсем другого. Конечно, очень важно, чтобы родственники имели ясное понимание того, что было сказано и зачем, и чтобы специалисты не давали противоречивых объяснений. Вот почему врач должен передать остальным медицинским сотрудникам и медсестрам в точности то, что было сказано пациенту, используя те же слова, и рассказать о реакции пациента.
Та же информация должна быть передана родственникам, но обсуждение с ними прогнозов может быть более пессимистичным, чем с пациентом. Неблагоразумно давать пациентам прогноз на ограниченный промежуток времени, потому что они попытаются запомнить количество оставшихся месяцев или лет, но со временем может произойти множество изменений, и такие предсказания часто оказываются неточными.
Реакция пациента может состоять из смеси благожелательного отношения, тревоги, возмущения и печали. Необходимо понимать и не раздражаться из-за необоснованной враждебности, если она вдруг проявится. Это требует больших усилий от доктора, он должен быть достаточно уверенным в себе и зрелым для того, чтобы вести себя соответственно ситуации. В конце концов, пациент придет к вере в его честность и поддержку.
В последнюю очередь врач , обсуждая детали обследования и лечения, при желании может объяснить, что такая болезнь, как рак, изменит самовосприятие пациента. То есть пациент какое-то время после лечения будет видеть себя «больным», и небольшие боли и неудобства, которые раньше им игнорировались, могут преувеличиваться разумом пациента и интерпретироваться, как возврат болезни. Объяснив, что это вполне нормально, но длится обычно недолго, врач должен четко дать понять, что он будет регулярно осматривать пациента, и если появляющиеся симптомы будут вызывать опасения, пациент должен об этом сообщить. Лучшие противораковые корпуса проводят политику открытых дверей, исключая большие бюрократические трудности для пациента, который иначе может неделями ожидать решения проблемы, требующей немедленного рассмотрения.
В идеальном случае специалистам больницы лучше всего сотрудничать с семейным доктором для обеспечения поддержки и дополнительной страховки. Семейный врач может иметь большой и неоценимый опыт в общении с пациентом и его семьей.
Когда бы пациент ни пришел на прием , будь то регулярный осмотр или просто по причине какого-либо симптома, врач для обсуждения должен уделить столько же времени, сколько уделяют для технической стороны обследования или анализов. К большому сожалению, придется отметить, что некоторые доктора и большинство медицинских администраторов рассматривают высокозагруженные клиники как признак эффективности. Пятиминутная консультация с больным раком почти всегда признак плохого лечения.
Большинство способов лечения рака имеет плохую репутацию. Страх обжечься или пораниться при радиотерапии довольно распространен, и в некоторых случаях требуется доходчивое объяснение современных достижений. Потеря волос, тошнота и рвота - нежелательные побочные эффекты химиотерапии. Пациенты слышали о них и, понятно, боятся таких последствий. Если применение химиотерапии расценивается как необходимое, то причины должны быть объяснены. В этом случае больной проще воспримет идею того, что рак может быть не локализованным и что систематическое лечение назначается для предотвращения или лечения любого возможного проявления раковых клеток, которые могут распространяться в другие места.
Действительно, пациенты часто находят идею систематического, так же как и локального, лечения обнадеживающей. Способы, которыми можно смягчить побочные эффекты, тоже должны быть четко объяснены.
Хотя пациенты обычно принимают необходимость применения радиотерапии или , они могут обнаружить, что реальность хуже того, что они себе представляли. Это частично верно и для химиотерапии, которая обычно продолжается многие месяцы. Существует несколько проблем, более неприятных, чем регулярность приема препаратов, предсказуемые эпизоды серьезной тошноты и рвоты. Некоторые пациенты начинают чувствовать, что они не смогут пройти через лечение, и перед ними возникает дилемма. С одной стороны, они боятся рисковать своим шансом на выздоровление и разочаровать доктора, а с другой стороны побочные эффекты могут вызвать у них сильное разочарование. В случае вероятно излечимой болезни - например, болезни Ходжкина, опухоли яичек или острой лимфобластической лейкемии - доктор обязан пытаться поддержать пациента в процессе лечения и сделать все возможное для его завершения.
Для многих случаев рака , проявляющихся во взрослой жизни, преимущества химиотерапии не так очевидны. В этих случаях наихудший итог в том, что пациент будет чувствовать себя отчаявшимся из-за лечения и виноватым, если бросит его, а потом будет бояться того, что он рискует единственным шансом выжить. Если рецидив произойдет, пациент может начать заниматься самокритикой и впасть в депрессию. Ответственность в такой ситуации несут и врач, и пациент в одинаковой степени. Если химиотерапия была прописана без корректного обзора лечения и пациент не может ее продолжать, врачу следует выразить сочувствие и постараться обнадежить пациента, объяснив ему, что он не разочаровался в пациенте и что прогнозы фактически не ухудшились.
Есть несколько других областей в медицине , которые требуют одновременно такой же технической экспертизы и внимательного понимания, как и медицина рака. Нагрузка на докторов оказывается довольно серьезной, особенно если они осознанно рассматривают человеческий аспект в своей работе. Со стороны доктора будет большой ошибкой, если он будет разговаривать с пациентом только о материальных и технических аспектах его болезни, в большей степени полагаться на исследования при выборе типа лечения, соглашаться с тем, что провести многочисленные анализы сложно, и пациент не может быть вылеченным. Технический прогресс заменяется внимательным анализом чувств пациента и его наиболее важными интересами.
Поддержка и консультирование больного и его родственников - суть работы в команде, и психологические аспекты болезни так же важны, как физические. Повсеместное увеличение пользования Интернетом пациентами принесло некоторую пользу, но в то же время усложнило проведение медицинских консультаций, иногда вызывая сомнения пациента в хорошо обдуманном совете, данном врачом, который основывается на многолетнем клиническом опыте. Особые проблемы, возникающие при общении с детьми, больными раком, обсуждаются в отдельной статье на сайте (рекомендуем пользоваться формой поиска на главной странице сайта). Лечение больных раком требует больших эмоциональных затрат от доктора и других членов лечащей команды.
В некоторых отделениях часть работы по общению с пациентами ложится на плечи психиатров, психологов, социальных работников или других консультантов. Хотя эта помощь неоценима, мы не считаем вполне правильным, если некоторые члены лечащей команды будут видеть себя в роли исключительно технических экспертов и для беседы об эмоциональных проблемах пациенты будут отсылаться к кому-то другому.
Любая работа с людьми неразрывно связана с процессом и проблемами общения, оно пронизывает профессиональную деятельность медработников на любом уровне. Индивидуальные особенности психики пациента в условиях лечебных взаимоотношений и взаимодействий приходят в соприкосновение с психологическими свойствами медицинского работника. Целью такого контакта является помощь, оказываемая пациенту. Как у пациента, так и медработника существуют собственные мотивы взаимодействия, медперсоналу при этом принадлежит роль в обеспечении бесконфликтного взаимодействия.
Медперсонал среднего звена на протяжении длительного времени находится в непосредственном контакте с пациентом, поэтому может оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на пациента. Задача медперсонала - максимально избегать ненужных негативных психологических воздействий, способствовать созданию психологического климата, благоприятно влияющего на процесс выздоровления.
Предпосылки взаимодействия больного и медработника формируются в зависимости от ряда факторов, обуславливающих ожидания больного:
1. предварительной информации о медработнике
2. репутации медицинского учреждения
3. «дороги» в мед. учреждение
Для эффективного и бесконфликтного взаимодействия с пациентами необходимо наличие такого психологического параметра как коммуникативная компетентность.
- акцептация (безусловное принятие больного)
Аутентичность или самоконгруэнтность (естественность поведения, согласованность чувств и их выражения, искренность).
Состояние эмпатии является наряду с объективным ощущением психологического контакта между медработником и пациентом одним показателей того, что понимающее общение состоялось.
Эмпатия (от английского empathy - чувствование) - это спо-собность чувствовать эмоциональное состояние другого человека, точно воспринимать смысловые оттенки его внутреннего мира, способность взглянуть на обстоятельства глазами собеседника. Эмпатия не предполагает обязательного активного вмешательства с целью оказания действенной помощи другому. Она подразуме-вает лишь вхождение в личный мир другого, деликатное пребывание в нем без его оценивания. Эмпатию следует отличать от эмо-циональной идентификации (уподобления, идентификации себя с другим, с его эмоциональным состоянием) и от сочувствия (пере-живания по поводу чувств другого). Если возникает состояние идентификации с эмоци-ональным состоянием пациента, то медработник теряет способность профес-сионально работать и ему требуется психологическая помощь.
Процесс общения с больным начинается с выбора дистанции взаимодействия, она должна быть такой, чтобы пациент чувствовал себя комфортно и безопасно. При изменении дистанции, особенно при ее сокращении, желательно объяснить свои действия, чтобы избежать нарастание психологического напряжения и агрессии. Пациент, находясь в ситуации стресса, обусловленного болезнью, нуждается в фиксированной территории, принадлежащей только ему. Позитивное взаимодействие зависит не только от территории, но и от социального статуса пациентов, их возрастной однородности.
Модели взаимодействия медработника и пациента
Партнерство - сотрудничество в вопросах лечения, разделение ответственности за результаты обследования и лечения между медработником и пациентом.
Контрактная - сотрудничество на основе взаимных обязательств, обозначенных задач, ожидаемых результатов. Применяется в условиях платной медицины.
В общении медсестры и пациента, в процессе установления с ним отношений И. Харди выделяет три этапа, характерных для стационарного лечения :
1. ориентация - больной и медсестра знакомятся друг с другом.
2. развернутый этап - может иметь место сотрудничество друг с другом.
3. завершающий этап - этап выписки, связан с утратой чувства защищенности у больного.
Общие правила общения с пациентом.
1. Проявление искреннего интереса к пациенту.
2. понимание достоинств пациента и максимальное одобрение - похвала, подчеркивание значимости.
3. Понимание смысла его поступков вместо огульной критики.
4. Доброжелательность, приветливость.
5. Обращение к пациентам по имени и отчеству, первоочередное представление себя, использование бейджера.
6. Умение вести разговор в круге интересов собеседника.
7. Умение внимательно слушать и дать возможность пациенту «выговориться».
8. Умение уважать мнение собеседника, без настойчивого навязывания своего мнения.
9. Умение указать пациенту на его ошибки, не нанося обиды.
10. Умение правильно формулировать вопросы и помочь вербализовать свое состояние пациенту.
11. Общаться с пациентом так, как бы медработник хотел, чтобы обращались с ним в случае заболевания.
12. Использовать оптимальные невербальные методы общения - спокойный тембр голоса, плавные жесты, правильная дистанция, знаки одобрения (похлопывание, ласковое дотрагивание) и т.п.
Общение с пациентами разных возрастных групп, пациентами в стационаре
Основными условиями эффективности профессионального об-щения медработника являются: демонстрация доброжелательности, такта, внима-ния, интереса, профессиональной компетентности.
Необходимо знать особенности психологическо-го отражения своего состояния пациентами разного возраста и осуществлять соответственно по отношению к ним деонтологическую тактику общения.
Для детей дошкольного возраста характерно:
- отсутствие осознания болезни в целом;
- неумение формулировать жалобы;
- сильные эмоциональные реакции на отдельные симптомы бо-лезни;
- восприятие лечебных и диагностических процедур как устра-шающих мероприятий;
- усиление дефектов характера, воспитания ребенка в период болезни;
- чувство страха, тоски, одиночества в стенах лечебного учреждения, вдали от родителей.
Деонтологическая тактика - эмоциональное теплое отноше-ние, от-влечение от болезни, организация нешумных игр, чтение, проведе-ние процедур с уговорами., профессиональное обращение с род-ственниками больного ребенка.
Для подростков характерно:
- преобладание психологической доминанты возраста - «при-тязание на взрослость»;
- бравада как форма само-защиты при внутренней психологической ранимости;
- пренебрежи-тельное отношение к болезни, факторам риска.
Деонтологическая тактика - общение с учетом возрастных психологических особенностей, опоры на самостоятельность, взрослость подростка.
При работе с пациентами работоспособного возраста .
Необходимо, прежде всего, познать личность пациента и ее индивидуальность. Выяснить отношение к болезни, медперсоналу, позицию на взаимодействие пациента с медперсоналом.
Деонтологическая тактика - ориентация на трудовую и социальную реабилитацию, выбор тактики общения проводить в зависимости от ВКБ, проведение коррекции неадекватных установок, психотерапию тревожно-мнитель-ных пациентов.
Для пациентамов пожилого и старческого возраста характерно:
Психологическая доминанта возраста - «уходящая жизнь», «приближение смерти»;
Чувства тоски, одиночества, нарастающая беспомощность;
Возрастные изменения: снижение слуха, зрения, памяти, суже-ние интересов, повышенная обидчивость, ранимость, снижение воз-можности самообслуживания;
Интерпретация болезни только че-рез возраст, отсутствие мотивации к лечению и выздоровлению.
Деонтологическая тактика - поддержание у пациента ощущения собственной значимости; подчеркнуто уважительное, тактическое, деликатное отношение, без фамильярности, приказного тона, нравоучений; ориентация на двигательную активность; мотивация на выздоровление.
Особенности общения с пациентом в стационаре
Заболевание, госпита-лизация выбивают человека из жизненной колеи, при этом он может чувствовать себя обиженным судьбой, несчастным. Его тревожат болезнь, возможные осложнения, прогноз, вынужденная необходимость оставить работу, расста-вание с домом, незнакомое или малознакомое окружение, от кото-рого он к тому же становится зависим. При тяжелом состоянии, в случаях развития параличей, сильных болей, назначении строго-го постельного режима зависимость может быть абсолютной.
Распорядок жизни пациента в стационаре определяют меди-цинские работники, сама жизнь пациента в стационаре ока-зывается в зависимости от их знаний, умений, ответственности, их доброты. При этом для пациента особенно значимы от-ношения, которые складываются у него со средними медицински-ми работниками, прежде всего, с медсестрами, которые общаются с пациентами постоянно.
Взаимоотношения с пациентами следует строить в зависимости от возраста, про-фессии, общего культурного уровня, характера, настроения, тяжести и особенностей заболевания. Все мероприятия по лечению пациентов и уходу за ними сле-дует выполнять спокойно, точно, аккуратно, стараясь не раздражать их, не причиняя им боли, ни в коем случае не унижая их челове-ческого достоинства. Надо учитывать обычно свойственное паци-ентам чувство неловкости, досады в связи со своей беспомощно-стью и зависимостью.
Средний медработник должен знать , какой диагноз поставлен пациенту, почему врачом назначены те или иные лекарства, процедуры, лабораторные исследования. Однако в беседе с пациентом надо проявлять осторожность, беседа должна носить успокаивающий характер. Ни в коем случае нельзя ему говорить то, что может его огорчить и напугать. Недопустимо в процессе общения с ним говорить, что он сегодня плохо выглядит, что у него «ввалились глаза», плохие анализы.
Необходимо помнить, что при многих заболева-ниях у пациентов возникают те или иные особенности психиче-ской деятельности. Так, при атеросклерозе сосудов головного мозга возможны значительное снижение памяти, рассеянность, слабоду-шие, слезливость, обидчивость, эгоцентризм. Пациенты с патологией сердца часто испытывают чувство страха за свою жизнь, бывают настороженны, повышенно эмоциональны. При болезнях печени, желчного пузыря нередко отмечаются раз-дражительность, язвительность, озлобленность.
При острых инфек-ционных заболеваниях , подоболочечном кровоизлиянии возможны эйфория, недооценка тяжести своего состояния. При высоком внут-реннем давлении пациент обычно вял, малоподвижен, пассивен, апатичен, на вопросы отвечает с промедлением, лаконично, как бы нехотя, часто пребывает в какой-нибудь фиксированной позе. Оп-ределенные особенности психического состояния и поведенческих реакций свойственны многим эндокринологическим, онкологиче-ским и другим болезням, различным формам эндогенной интокси-кации, отравлений.
Значительные особенности имеет работа медсестры в детских отделениях, т.к. пребывание в стационаре без матери является для детей суще-ственным психотравмирующим обстоятельством. Сложными могут быть отношения медицинских работников с родственниками больных детей. Кратковременное общение с родите-лями иногда может лишь взволновать больного ребенка, кото-рый частично адаптировался к больничным усло-виям.
В общении с родственниками пациентов необходимо быть тактичным, вежливым, делать все возможное, чтобы успокоить их, убедить в том, что пациенту делается все необходи-мое. Вместе с тем необходима достаточная твердость для того, чтобы не допустить нарушения родственниками установ-ленного в стационаре режима.
Подлинная культура общения необходима и в самом коллек-тиве медработников. Доброжелательность в отношениях с колле-гами и взаимопомощь обязательны для создания оптимального психологического климата в лечебном учреждении, для оказания полноценной медицинской помощи. При этом весьма существенное значение имеют дисциплини-рованность членов коллектива, соблюдение ими субординации.
Общение в сложных конфликтных ситуациях
Считается , что сложные межличностные, конфликтные ситуации, в том числе возникающие между медработниками и пациентами, в первую очередь обусловлены затруднениями в общении. Челове-ческое общение способно стать источником проблем, неудач, волнений, стеной, разделяющей людей. То, какими будут взаимоотно-шения людей, зависит от их психологической грамотности.
Столкновение интересов (потребностей) является истоком конфликтов, однако факторы, которые провоцируют конфликт, крайне разнообразны. К ним могут быть отнесены характеро-логические особенности человека: пониженная самокритичность, предубеждение и зависть, корыстолюбие, эгоизм, желание подчи-нить других себе; его настроение, самочувствие, интеллект, знание и незнание психологии человека, психологии общения и т.д.
В итоге все, что составляет межличностную ситуацию общения, может выступать в роли конфликтогенного фактора, барьера в общении, создать сложную психологическую ситуацию.
Вероятность наступления конфликтов повышается при:
Несовместимости характеров и психологических типов;
Наличии темперамента холерика;
Отсутствии трех качеств: способности критически относиться к себе, терпимости к другим и доверии к другим.
Нередко причиной конфликта является неправильное поведе-ние участников общения. В конфликтной ситуации нельзя:
Критически оценивать партнера;
Приписывать ему плохие намерения;
Демонстрировать знаки превосходства;
Обвинять и приписывать ответственность за конфликт только партнеру;
Игнорировать его интересы;
Видеть все только со своей позиции;
Преувеличивать свои заслуги;
Раздражать, кричать, нападать;
Задевать «болевые» точки партнера;
Обрушивать на партнера множество претензий.
Конфликты между медработником и пациентом могут быть разделены на реалистические и нереалистические.
Реалистические (предметные) - вызваны неудовлетворением требований или ожиданий участников общения, несправедливым распределением обязанностей, преимуществ, такие конфликты направлены на достижение конкретных результатов и т.п.
Часто связаны с несовпадением ожиданий пациента и реальностью.
Нереалистические (беспредметные) - имеют целью открытое выражение накопившихся беспредметных эмоций, обид, враждебности, когда сам конфликт является целью. Например - предвзятое отношение к медицинской службе или к отдельному медработнику.
Даниэль Дена выделил три уровня конфликтов; стычки, стол-кновения и кризисы.
Под стычками подразумеваются незначительные конфликты, которые разрешаются или исчезают сами по себе и не влияют на способность отношений удовлетворять потребности участников. Пример - пациент после сде-ланного замечания вновь опоздал на процедуру.
Столкновение. Признаком конфликта этого уровня является продолжительное повторение одних и тех же аргументов по одному и тому же поводу; расширение круга причин, вызывающих ссоры; уменьшение желания сотрудничества с другим, уменьшение веры в доброе отношение другого человека; раздражение в течение нескольких часов, дней; появле-ние сомнений в правильности своего представления об этих от-ношениях. Пример - ситуация, в которой приходиться неоднократно исправлять ошибки коллеги, а на замечания он не ре-агирует и воспринимает их как результат придирчивости.
Кризис — такой уровень конфликта, который угрожает даль-нейшему продолжению отношений. Признаком конфликта этого уровня считается решение окончательно прервать отношения; опа-сения, что другой разорвет отношения в одностороннем порядке; чувство, что отношения носят нездоровый характер, опасения эмо-ционального срыва, если они будут продолжаться; опасение фи-зического насилия.
Неумение находить выход из конфликтных ситуаций психологи называют барьером межличностного общения.
Барьеры общения — это те многочисленные факторы, кото-рые случат причиной конфликтов или способствуют им. Барьерами межличностного общения могут быть: барьеры техники навыков общения, расхождение интересов, целей, потребностей, способов деятельности, смысловые, языковые бартеры, предубеждения, пред-рассудки, социальные штампы, приписывание чуждых намерений собеседнику и др.
Средства общения и использование их в психотерпевтических целях
Для практической деятельности медработника характерна своя специфика вербального общения.
Эффективным считается простое, ясное, заслуживающее доверия, уместное сообщение, переданное в удачно выбранное время с учетом индивидуальных особенностей пациента. Под простотой понимают краткость, законченность фраз, понятность слов. Критерии ясности предполагают, что после получения сообщения пациент может однозначно ответить на вопрос, касающийся его дальнейших действий (что, как, сколько, где, когда, почему). Критерий «заслуживающий доверия» очень важен для эффективного общения, на доверие к медработнику влияют - отношение к нему других медработников, знание медработником обсуждаемого вопроса, соблюдение конфиденциальности.
Критерии «уместности сообщения» и «удачный выбор времени» можно объединить в один - «уместность», что предполагает обращения внимания на пациента во время ожидания им врачебного обхода, выполнения манипуляций, процедур и т.п. Учет индивидуальных особенностей пациента во время пребывания в ЛПУ крайне важен как критерий вербальной адекватности передачи информации. Именно он является мерой простоты, ясности, уместности, доверительности для конкретного пациента. К вербальным навыкам общения следует отнести также умение слушать, что предполагает наличие дисциплины, требует усилий.
С.В. Кривцова и Е.А. Мухаматулина выделяют активное, пассив-ное и эмпатическое слушание. Под активным они понимают слуша-ние, при котором на первый план выступает отражение информации, а под эмпатическим — отражение чувств.
Медработник в основном кон-тактирует с ослабленными людьми, которым порой трудно общать-ся с помощью слов, т.е. вербально. Поэтому они должны владеть навыками кодирования и декодирования невербальных сигналов, имеющих свою специфику при организации общения с пациентом. Кроме того, важно владеть и профессиональным языком тела. Важность языка тела обус-ловлена тем, пациенты не только испытывают боль или недомогание, но также могут тревожиться по поводу своих шансов на выздоровление, беспокоиться об оставленном доме и домочадцах и т.д. Одним словом, пациенты нуждаются в психологической под-держке и заботливом к себе отношении.
Применение невербальных средств общения в психотерапевтических целях со стороны медработника предполагает готовность к зрительному контакту, улыбке и другим положительным формам мимики, кивкам при выслушива-нии сетований пациента, открытые жесты, наклон корпуса в сторо-ну пациента, малую дистанцию и прямую ориентацию, а также ак-тивное использование прикосновений, выражающих поддержку (дер-жать за руку, обнимать за плечи, легонько прижимать к себе и т.п.), аккуратный внешний вид, тщательную синхронизацию процес-са общения с пациентом и использование ободряющих междоме-тий.
Власти Москвы собираются обучить 50 тысяч столичных врачей общаться с пациентами без конфликтов. «Такие дела» попросили директора отделения хирургической онкологии клиники Mercy Вадима Гущина, который учит российских ординаторов Высшей школы онкологии общению с пациентами, объяснить, почему в диалоге врача с пациентом недостаточно простой вежливости.
Вадим Гущин Фото: из личного архиваКак вы оцениваете инициативу властей Москвы обучить 50 тысяч врачей бесконфликтному, этичному общению с пациентами?
П росто блестяще, что на это стали обращать внимание. Это просто замечательно, это хорошее начало. В общем-то, здесь мои положительные эмоции по этому поводу заканчиваются.
Я уже третий год преподаю врачам в России - взрослым и ординаторам - этику общения с пациентами. Со взрослыми докторами, которые уже практикуют, у меня вообще ничего не вышло. Может быть, из-за меня, может быть, из-за чего-нибудь еще. Не думаю, что в тех временных рамках двухдневного семинара, что у меня были, получился какой-то результат. Каждый [врач] общается так, как считает нужным, и годам к 30 вырабатывается свой стиль и свое понимание того, что правильно, а что неправильно. Я не думаю, что с этим можно будет что-то сделать, особенно быстро.
Над молодыми ребятами, которым я преподавал, смеются. Они проходят ординатуру в большом онкологическом центре, где формально общению с пациентами уделяется большое внимание, и над ними потешаются, когда они пытаются применить те навыки, которым мы учились на занятиях. Подавляющее большинство их старших коллег или открыто не одобряют, или крутят у виска пальцами. Это очень сложная обстановка для них.
Я сомневаюсь, что с большой группой взрослых врачей можно будет что-нибудь сделать, тем более при ограниченных ресурсах.
- Какие самые серьезные ошибки допускают российские врачи при общении с пациентами?
Самая большая проблема [российских врачей] - это неумение рассказать о своих ошибках, об осложнениях, о том, что что-то пошло не так. По умолчанию все врут, и пациенты это очень хорошо понимают. Если послушать в палатах, пациенты говорят о своих врачах так: «Да это он сам напортачил, а мне рассказывает, что это сложная ситуация, анатомия не та».
Я думаю, это один из самых сложных навыков и одна из самых сложных ситуаций - рассказать пациенту плохие новости. Зачастую это приводит к конфликту, и есть множество исследований, которые показывают, что причина конфликта - не осложнения сами по себе, а их замалчивание, неправильная реакция доктора.
Нужно говорить пациентам правду и по определенному алгоритму. Совершенно очевидная вещь, но мне не удалось никому из взрослых докторов ее донести. Эмоционально российская среда не готова к этому.
- В России есть стандарт этики общения с пациентом?
В России этические нормы прописаны весьма декларативно: надо хорошо относиться к пациенту, не повышать голос и так далее. То, что происходит на самом деле, отличается от того, что прописано.
Нормально ли открывать дверь в палату без стука? Нет, но это происходит. Вы сами можете оценить такое поведение как нежелательное, но когда такое случается постоянно, де-факто становится этической нормой. Нормально ли брать благодарность деньгами, случается ли такое? Конечно, случается. Получается, что все это непрописанные, но действующие этические нормы. Очевидно, что докторов это устраивает, и, судя по тому, что никто не бунтует, к этому привыкли и пациенты.
- Сколько времени требуется, что научиться этичному общению с пациентами?
Важно понимать, что этичное общение с пациентами - это не просто вежливое общение, а целая теория, включающая элементы теории игр, лингвистики и теории разговора. Больше всего в России я занимался с ординаторами [Высшей школы онкологии] 23-25 лет, и, скажем так, они начинали понимать, в чем дело, где-то после трех-четырех месяцев регулярного возвращения к этой теме. Процесс подготовки человека с нуля в российской среде займет около года-полутора постоянной работы.
В Америке этот процесс идет гораздо быстрее из-за среды - здесь все общаются профессионально, и потому эти навыки усваиваешь значительно быстрее.
- Это итог специального обучения?
Да, в Америке этому учат в университете, и студенты должны сдать экзамен по общению, чтобы получить лицензию врача. Экзамен проводится с участием актеров, и каждый элемент общения оценивается по определенной шкале.
Неверно требовать хорошо общаться [с пациентами] от людей, у которых нет ресурсов, чтобы научиться. Я думаю, что обязательно должен быть такой курс для российских вузов. Но пока в России таких специалистов нет.
За год у меня получилось научить восемь-девять человек, но, во-первых, обучение шло по удаленной связи, а во-вторых, я не профессионал и учу тому, чему научился сам. Есть и другие способы обучения, например, проведение научной работы на эту тему. Одни из самых, с моей точки зрения, бесперспективных в области общения студентов стали заниматься этим вплотную, переводили зарубежные статьи, готовили научную работу, и в итоге получили на экзамене высшие баллы.
- В чем разница между профессиональным и непрофессиональным подходами при общении с пациентом?
В общении есть начало разговора, середина и конец, и каждый этап имеет свои цели. В начале общения врачу надо расположить человека к себе, чтобы он рассказал все, что специалисту нужно от него услышать. В середине нужно разными способами - с эмпатией, например - отреагировать на его жалобы. Окончание разговора - дать понять пациенту итог сегодняшнего общения, разъяснить ему план действий и расположить к себе, чтобы пациент не трясся от страха, когда будет приходить на повторный прием, а знал, что приходит в надежное место.
Как объяснить пациенту «за» и «против» определенного метода лечения? Как сказать пациенту, что у него только что выявили рак, чтобы а) принести ему меньшую моральную травму и б) оставить его функциональным, чтобы он мог остаться способен кооперироваться с вами и пройти все лечение от начала до конца?
Каждая из этих задач имеет свои собственные этапы. В частности, сообщение о плохих новостях идет на протяжении семи этапов. Они простые: как, например, сесть в уединенном удобном помещении, как спросить, что пациент хотел бы услышать от тебя? Кто-то хочет знать все, кто-то не хочет знать детали, а кто-то ничего не хочет слышать.
Илья Фоминцев
директор фонда профилактики рака
Я не думаю, что можно качественно и быстро обучить 50 тысяч врачей общению. Врачей, которые годами общались совершенно не так. Насколько мне известно, специалистов в России, которые могли бы качественно обучить общению с пациентами, можно пересчитать по пальцам одной руки. Как они собираются это сделать?
В Высшей школе онкологии этому уделяется огромное количество внимания и тратится много часов на обучение, тренинги и экзамены, и мы все еще не уверены в результате. Так что мне кажется это утопической затеей. Однако радует сам факт того, что наконец это стало доходить до руководства - глядишь, так это и внедрят в систему обучения студентов и через N десятилетий это примет божеский вид.