Царь-рыба
Краткое содержание романа
Сборник новелл “Царь-рыба” о просторах великой сибирской реки, бескрайней тайге, голубизне и шири поднебесья, “нескончаемости мироздания и прочности жизни”, которая “играет” в малой капле и цветке, что дерзко вышел навстречу холодным ветрам и ждет солнца. Рассказ о таких чудесах природы не может не увлечь всякого, кому не чужда красота родного края, кто ощущает себя частью природы и этой красоты, способен чувствовать радость и биение жизни даже в капле и цветке. Не стала исключением и я, возможно, потому, что природа края, описываемого в книге Астафьева, очень близка мне, так как там находится не только родина писателя, но и моя, оставшаяся в памяти самой близкой и прекрасной.
Сборник состоит из двенадцати новелл, каждая из которых по-своему отображает главную мысль Астафьева: единство человека и природы. В “Царь-рыбе” поставлено множество важных проблем: философских, нравственных, экологических и социальных. Так, например, в новелле “Капля” автором была затронута важная философская проблема, которую Астафьев формулирует в рассуждениях о капле, замершей на “заостренном конце продолговатого ивового листа”. Капля у автора повествования – это отдельная человеческая жизнь. И продолжение существования каждой капли заключается в слиянии ее с другими, в образовании потока-реки жизни. Чрезвычайно важны здесь и размышления рассказчика о детях, в которых продолжаются наши краткие радости и благотворные печали, наша жизнь. Астафьев утверждает, что жизнь человека не прекращается, не исчезает, а продолжается в наших детях и делах. Смерти нет, и в мире ничто не проходит бесследно – вот основная мысль, выраженная писателем в “Капле”.
В книге “Царь-рыба” есть новелла с таким же названием. Видимо, автор придает ей особое значение, поэтому мне хотелось бы подробнее остановиться именно на ней. Игнатьич – главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость. Это самый зажиточный человек в селе, все делает “ладно” и разумно. Нередко он помогает людям, но в его поступках нет искренности. Не складываются у героя новеллы добрые отношения и со своим братом. В селе Игнатьич известен как самый удачливый и умелый рыбак. Чувствуется, что он в избытке обладает рыбацким чутьем, опытом предков и собственным, обретенным за долгие годы. Свои навыки Игнатьич часто использует во вред природе и людям, так как занимается браконьерством. Истребляя рыбу без счета, нанося природным богатствам реки непоправимый урон, главный герой новеллы сознает незаконность и неблаговидность своих поступков, боится “сраму”, который может его постигнуть, если браконьера в темноте подкараулит лодка рыбнадзора. Заставляла же Игнатьича ловить рыбы больше, чем ему было нужно, жадность, жажда наживы любой ценой. Это и сыграло для него роковую роль при встрече с царь-рыбой. Астафьев очень ярко описывает ее: рыба походила на “доисторического ящера”, “глазки без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего-то таили в себе”. Игнатьича поражают размеры осетра, выросшего на одних “козявках” и “вьюнцах”, он с удивлением называет его “загадкой природы”.С самого начала, с того момента, как увидел Игнатьич царь-рыбу, что-то “зловещее” показалось ему в ней, и позже герой новеллы понял, что “одному не совладать с этаким чудищем”.
Желание позвать на подмогу брата с механиком вытеснила всепоглощающая жадность: “Делить осетра?.. В осетре икры ведра два, если не больше. Икру тоже на троих?!” Игнатьич в эту минуту даже сам устыдился своих чувств. Но через некоторое время “жадность он почел азартом”, а желание поймать осетра оказалось сильнее голоса разума. Кроме жажды наживы, была еще одна причина, заставившая Игнатьича помериться силами с таинственным существом. Это удаль рыбацкая. “А-а, была не была! – подумал главный герой новеллы. – Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не “всякому Якову”.Отбросив сомнения, “удало, со всего маху Игнатьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу… “.Образ топора в этом эпизоде вызывает ассоциацию с Раскольниковым. Но герой Достоевского поднял его на человека, а Игнатьич замахнулся на саму мать-природу. Герой новеллы думает, что ему все дозволено. Но Астафьев считает, что эта вседозволенность не может быть ничьим правом. С замиранием сердца следишь за поединком Игнатьича с таинственной рыбой. Вскоре незадачливый рыбак оказался в воде, опутанный своими же удами с крючками, впившимися в тела Игнатьича и рыбы. “Реки царь и всей природы царь – на одной ловушке”, – пишет автор. Тогда и понял рыбак, что огромный осетр “не по руке ему”. Да он и знал это с самого начала их борьбы, но “из-за этакой гады забылся в человеке человек”. Игнатьич и царь-рыба “повязались одной долей”. Их обоих ждет смерть. Страстное желание жить заставляет человека рваться с крючков, в отчаянии он даже заговаривает с осетром. “Ну что тебе!.. Я брата жду, а ты кого?” – молит Игнатьич. Жажда жизни толкает героя и да то, чтобы перебороть собственную гордыню. Он кричит: “Бра-ате-ельни-и-и-ик!..” Игнатьич чувствует, что погибает. Рыба “плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом”. Герой новеллы испытал суеверный ужас от этой почти женской ласковости холодной рыбы. Он понял: осетр жмется к нему потому, что их обоих ждет смерть. В этот момент человек начинает вспоминать свое детство, юность, зрелость. Кроме приятных воспоминаний, приходят мысли о том, что его неудачи в жизни были связаны с браконьерством. Игнатьич начинает понимать, что зверский лов рыбы всегда будет лежать на его совести тяжелым грузом. Вспомнился герою новеллы и старый дед, наставлявший молодых рыбаков: “А ежли у вас, робяты, за душой што есть, тяжкий грех, срам какой, варначество – не вяжитесь с царью-рыбой, попадется коды – отпушшайте сразу”.
Слова деда и заставляют астафьевского героя задуматься над своим прошлым. Какой же грех совершил Игнатьич? Оказалось, что тяжкая вина лежит на совести рыбака. Надругавшись над чувством невесты, он совершил проступок, не имеющий оправдания. Игнатьич понял, что этот случай с царь-рыбой – наказание за его дурные поступки. В этом и проявляется главная мысль новеллы и всей книги: человека ожидает расплата не только за варварское отношение к природе, но и за жестокость к людям. Истребляя в своей душе то, что природа закладывает изначально (доброту, порядочность, милосердие, честность, любовь), Игнатьич становится браконьером не только по отношению к природе, но и к самому себе. Человек – это неотъемлемая часть природы. Он должен жить с ней в согласии, иначе она будет мстить за свое унижение, “покорение”. Это утверждает Астафьев в своей книге. Обращаясь к Богу, Игнатьич просит: “Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!” Он просит прощения у девушки, которую когда-то обидел: “Прос-сти-итееее… ее-еээээ… Гла-а-аша-а-а, прости-и-и”. После этого царь-рыба освобождается от крюков и уплывает в родную стихию, унося в теле “десятки смертельных уд”. Игнатьичу сразу становится легче: телу – оттого что рыба не висела на нем мертвым грузом, душе – оттого что природа простила его, дала еще один шанс на искупление всех грехов и начало новой жизни. Книга В. П. Астафьева нравится тем, что автор поднимает в своем произведении не только экологические, но и нравственные проблемы.
“Царь-рыба” воспитывает чувство ответственности и заставляет задуматься каждого над словами автора о том, что за дурные поступки человека обязательно ждет возмездие. Читается этот сборник новелл с большим интересом, учит любить природу, воспитывать доброе отношение к человеку. Своеобразен язык произведения. Писатель охотно использует те слова, которые употребляют люди, живущие в его родных местах. Эта книга делает читателя добрее, умнее.
Царь-рыба
Оригинал этого текста находится в «Электронной
библиотеке художественной литературы»
Произведение было вычитано по изданию от 1984 года
издательства «Художественная литература» г. Москва.
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
Молчал, задумавшись, и я,
Привычным взглядом созерцая
Зловещий праздник бытия,
Смятенный вид родного края.
Николай Рубцов
Если мы будем себя вести как следует,
то мы, растения и животные, будем
существовать в течение миллиардов лет,
потому что на солнце есть большие запасы
топлива и его расход прекрасно регулируется.
Халдор Шелли
По своей воле и охоте редко уж мне приходится ездить на родину. Все чаще зовут туда на похороны и поминки – много родни, много друзей и знакомцев – это хорошо: много любви за жизнь получишь и отдашь, да хорошо, пока не подойдет пора близким тебе людям падать, как падают в старом бору перестоялые сосны, с тяжелым хрустом и долгим выдохом…
Однако доводилось мне бывать на Енисее и без зова кратких скорбных телеграмм, выслушивать не одни причитания. Случались счастливые часы и ночи у костра на берегу реки, подрагивающей огнями бакенов, до дна пробитой золотыми каплями звезд; слушать не только плеск волн, шум ветра, гул тайги, но и неторопливые рассказы людей у костра на природе, по-особенному открытых, рассказы, откровения, воспоминания до темнозори, а то и до утра, занимающегося спокойным светом за дальними перевалами, пока из ничего не возникнут, не наползут липкие туманы, и слова сделаются вязкими, тяжелыми, язык неповоротлив, и огонек притухнет, и все в природе обретет ту долгожданную миротворность, когда слышно лишь младенчески-чистую душу ее. В такие минуты остаешься как бы один на один с природою и с чуть боязной тайной радостью ощутишь: можно и нужно, наконец-то, довериться всему, что есть вокруг, и незаметно для себя отмякнешь, словно лист или травинка под росою, уснешь легко, крепко и, засыпая до первого луча, до пробного птичьего перебора у летней воды, с вечера хранящей парное тепло, улыбнешься давно забытому чувству – так вот вольно было тебе, когда ты никакими еще воспоминаниями не нагрузил память, да и сам себя едва ли помнил, только чувствовал кожей мир вокруг, привыкал глазами к нему, прикреплялся к древу жизни коротеньким стерженьком того самого листа, каким ощутил себя сейчас вот, в редкую минуту душевного покоя…
Но так уж устроен человек: пока он жив – растревоженно работают его сердце, голова, вобравшая в себя не только груз собственных воспоминаний, но и память о тех, кто встречался на росстанях жизни и навсегда канул в бурлящий людской водоворот либо прикипел к душе так, что уж не оторвать, не отделить ни боль его, ни радость от своей боли, от своей радости.
…Тогда еще действовали орденские проездные билеты, и, получив наградные деньги, скопившиеся за войну, я отправился в Игарку, чтобы вывезти из Заполярья бабушку из Сисима.
Дядья мои Ваня и Вася погибли на войне, Костька служил во флоте на Севере, бабушка из Сисима жила в домработницах у заведующей портовым магазином, женщины доброй, но плодовитой, смертельно устала от детей, вот и просила меня письмом вызволить ее с Севера, от чужих, пусть и добрых людей.
Я многого ждал от той поездки, но самое знаменательное в ней оказалось все же, что высадился я с парохода в момент, когда в Игарке опять что-то горело, и мне показалось: никуда я не уезжал, не промелькнули многие годы, все как стояло, так и стоит на месте, вон даже такой привычный пожар полыхает, не вызывая разлада в жизни города, не производит сбоя в ритме работы. Лишь ближе к пожару толпился и бегал кой-какой народ, гундели красные машины, по заведенному здесь обычаю качая воду из лыв и озерин, расположенных меж домов и улиц, громко трещала, клубилась черным дымом постройка, к полному моему удивлению оказавшаяся рядом с тем домом, где жила в домработницах бабушка из Сисима.
Хозяев дома не оказалось. Бабушка из Сисима в слезах пребывала и в панике: соседи начали на всякий случай выносить имущество из квартир, а она не смела – не свое добро-то, вдруг чего потеряется?..
Ни обопнуться, ни расцеловаться, ни всплакнуть, блюдя обычай, мы не успели. Я с ходу принялся увязывать чужое имущество. Но скоро распахнулась дверь, через порог рухнула тучная женщина, доползла на четвереньках до шкафчика, глотнула валерианки прямо из пузырька, отдышалась маленько и слабым мановением руки указала прекратить подготовку к эвакуации: на улице успокоительно забрякали в пожарный колокол – чему надо сгореть, то сгорело, пожар, слава богу, на соседние помещения не перекинулся, машины разъезжались, оставив одну дежурную, из которой неспешно поливали чадящие головешки. Вокруг пожарища стояли молчаливые, ко всему привычные горожане, и только сажей перепачканная плоскоспинная старуха, держа за ручку спасенную поперечную пилу, голосила по кому-то или по чему-то.
Пришел с работы хозяин, белорус, парень здоровый, с неожиданною для его роста и национальности продувной рожей и характером. Мы с ним и с хозяйкою крепко выпили. Я погрузился в воспоминания о войне, хозяин, глянув на мою медаль и орден, сказал с тоской, но безо всякой, впрочем, злости, что у него тоже были и награды, и чины, да вот сплыли.
Назавтра был выходной. Мы с хозяином пилили дрова в Медвежьем логу. Бабушка из Сисима собиралась в дорогу, брюзжала под нос: «Мало имя меня, дак ишшо и пальня сплатируют!» Но я пилил дрова в охотку, мы перешучивались с хозяином, собирались идти обедать, как появилась по-над логом бабушка из Сисима, обшарила низину не совсем еще выплаканными глазами и, обнаружив нас, потащилась вниз, хватаясь за ветки. За нею плелся худенький, тревожно знакомый мне паренек в кепочке-восьмиклинке, в оборками висящих на нем штанах. Он смущенно и приветно мне улыбался. Бабушка из Сисима сказала по-библейски:
– Это брат твой.
– Колька!
Да, это был тот самый малый, что, еще не научившись ходить, умел уже материться и с которым однажды чуть не сгорели мы в руинах старого игарского драмтеатра.
Отношения мои после возвращения из детдома в лоно родимой семьи опять не сложились. Видит бог, я пытался их сложить, какое-то время был смирен, услужлив, работал, кормил себя, часто и мачеху с ребятишками – папа, как и прежде, пропивал вес до копейки и, следуя вольным законам бродяг, куролесил по свету, не заботясь о детях и доме.
Кроме Кольки, был уже в семье и Толька, а третий, как явствует из популярной современной песни, хочет он того или не хочет, «должен уйти», хотя в любом возрасте, на семнадцатом же году особенно, страшно уходить на все четыре стороны – мальчишка не переборол еще себя, парень не взял над ним власти – возраст перепутный, неустойчивый. В эти годы парни, да и девки тоже, совершают больше всего дерзостей, глупостей и отчаянных поступков.
Но я ушел. Навсегда. Чтоб не быть «громоотводом», в который всаживалась вся пустая и огненная энергия гулевого папы и год от года все более дичающей, необузданной в гневе мачехи, ушел, но тихо помнил: есть у меня какие-никакие родители, главное, ребята, братья и сестры, Колька сообщил – уже пятеро! Трое парней и две девочки. Парни довоенного производства, девочки создались после того, как, повоевав под Сталинградом в составе тридцать пятой дивизии в должности командира сорокапятки, папа, по ранению в удалую голову, был комиссован домой.
Я возгорелся желанием повидать братьев и сестер, да, что скрывать, и папу тоже повидать хотелось. Бабушка из Сисима со вздохом напутствовала меня:
– Съезди, съезди… отец всеш-ки, подивуйся, штоб самому эким не быть…
Работал папа десятником на дровозаготовках, в пятидесяти верстах от Игарки, возле станка Сушково. Мы плыли на древнем, давно мне знакомом боте «Игарец». Весь он дымился, дребезжал железом, труба, привязанная врастяжку проволоками, ходуном ходила, того и гляди отвалится; от кормы до носа «Игарец» пропах рыбой, лебедка, якорь, труба, кнехты, каждая доска, гвоздь и вроде бы даже мотор, открыто шлепающий на грибы похожими клапанами, непобедимо воняли рыбой. Мы лежали с Колькой на мягких белых неводах, сваленных в трюм. Между дощаным настилом и разъеденным солью днищем бота хлюпала и порой выплескивалась ржавая вода, засоренная ослизлой рыбьей мелочью, кишками, патрубок помпы забивало чешуей рыбы, она не успевала откачивать воду, бот в повороте кренило набок, и долго он так шел, натужно гукая, пытаясь выправиться на брюхо, а я слушал брата. Но что нового он мог мне рассказать о нашей семейке? Все как было, так и есть, и потому я больше слышал не его, а машину, бот, и теперь только начинал понимать, что времени все же минуло немало, что я вырос и, видать, окончательно отделился от всего, что я видел и слышал в Игарке, что вижу и слышу на пути в Сушково. А тут еще «Игарец» булькал, содрогался, старчески тяжело выполнял привычную свою работу, и так жаль было мне эту вонючую посудину.
Повествование в рассказах «Царь-рыба» и одноименный рассказ написаны В. П. Астафьевым в 1973 году. Впервые «Царь-рыба» была опубликована в книге «Мальчик в белой рубахе», вышедшей в издательстве «Молодая гвардия» в 1977 году. В 1978-м за повествование в рассказах «Царь-рыба»
В. П. Астафьев был удостоен Государственной премии СССР.
В рассказе «Царь-рыба» на первый взгляд не совершается ничего сверхъестественного. Но за всем повествованием стоят загадочные и стихийные силы природы, так и не прокорившиеся человеку. Происходит противостояние человека, «всей природы царя», и «царя реки». v
Рассказ «Царь-рыба» входит в одноименную книгу повесткований, рассказывающих о судьбах простых русских людей. Во многом книга и рассказ автобиографичны: Астафьев родился и вырос в сибирской, деревне, рано лишился матери. С детства писатель сроднился с природой, был заядлым рыбаком.
Действие рассказа происходит в сибирском поселке Чуш, на реке Опа-рихе, впадающей в Енисей. Главный герой - Зиновий Игнатьич Утро-бин - работал на пилораме наладчиком пил и станков. Игнатьич (так в поселке Чуш его «вежливо и чуть заискивающе» называли) любил рыбачить, как, впрочем, и все поселковые мужики. Он был очень аккуратным, носил стрижку «под бокс», «руки у него были без трещин и царапин». Игнатьич «пил с умом», отчего лицо у него было «цветущее, с постоянным румянцем на круто выступающих подглазьях и чуть впалых щеках». Главный герой показан благополучным, вежливым, учтивым, щедрым человеком. За ремонт лодок со своих односельчан он материальной благодарности не принимал, а Только просил их заботиться о своих лодках, аккуратно обращаться с мотором.
Рыбу Игнатьич ловил «лучше всех и больше всех, и это никем не оспаривалось, законным считалось». Ему никго не завидовал, кроме его младшего брата - Коммандора. Дом у старшего Утробина был «лучший в поселке»: небольшой, красивый, с верандочкой, с резными наличниками, с весело выкрашенными ставенками, с палисадничком под окнами. В палисаднике у хозяина росли малина, черемуха, мохнатые маки и «неизвестные здешнему народу шаровидные цветы». Цветы эти привезла из Киргизии, посадила и «приучила расти в суровом чушанском климате» жена Зиновия. Она работала бухгалтером на одном предприятии с мужем. Сам Игнатьич слыл богатым человеком: работница сберкассы проговорилась, что у него на сберкнижке лежит «семьдесят тысяч старыми».
По словам автора, улов на рыбалке Игнатьичу доставался отменный: стерлядь «самая отборная», весом не менее килограмма. Посельчане удивлялись везению и сноровке Зиновия, даже подозревали, что знает он ка-кое-то колдовское слово.
Младший брат Коммандор был с Игнатьичем в ссоре, завидовал ему во всем, был упрям. Жена Коммандора корила мужа, просила одуматься: «...Совсем выволчился! Мало тебе дочери, кровинки! Брата родного свести со свету готов!» (У младшего брата Утробина погибла любимая дочь Тайка - попала под машину, управляемую пьяным водителем. С тех пор и без этого недобрый Коммандор стал еще злее и жестче).
Игнатьич частенько браконьерил: боялся рыбнадзора, но продолжал незаконно рыбачить. Незавидная доля была у браконьера, рисковая: «возьми рыбу да при этом больше смерти бойся рыбнадзора...». Но не рыбачить он не мог, так как любил рыбалку и реку больше жизни. А у того, кто всю жизнь прожил на реке, появляется со временем непреодолимая черта, азарт, который требует «взять рыбу, и только». В этих описаниях отразилась любовь самого автора к рыбалке. Астафьев говорит о рыбе, словно о человеке: «уверенно, не толкалась попусту, не делала в панике тычков туда-сюда...».
Кульминационный момент рассказа - борьба Игнатьича с «царь-ры-бой». Наловив отборных стерлядей, он уже планировал возвращаться домой, как невидимая рыбина «заявила о себе». С первого раза рыбаку не удалось вытянуть рыбу: «...она давила, давила вниз с тупым, непоколебимым упрямством». По всем «повадкам» рыбины Игнатьич догадался, что это был осетр. Рыбак увидел свою добычу, его восхитили величие и красота рыбы.
Рыба и рыбак продолжают бороться: рыба тянет в воду, рыбак - к себе, в лодку. Хоть и чувствует Игнатьич страх, охвативший его во время этого поединка на воде в темноте, однако он пытается шутить, разговаривает с собой, мечтает, что сможет получить, если поборет осетра, у которого, наверное, икры «ведра два». А вдруг придется делиться икрой с кем-то? Старший Утробин ловит себя на мысли, что жадность ломает, корежит человека, раздирает на части.
Борьба рыбака с осетром продолжалась: ни человек, ни рыба не собирались сдаваться. Игнатьич старался говорить вслух, борясь таким образом со страхом и отчаяньем. Он не хотел упускать такого осетра, ведь царь-рыба, как называют крупных, икристых рыб рыбаки, «попадается раз в жизни, да и то не всякому». Игнатьич чувствовал какое-то знамение в этом улове, какую-то особенность, выпавшую именно ему.
Осетр тянет Зиновия в воду, тот сам неожиданно попадается на крючок. Его зацепило, и он начал тонуть. «Так вот оно как, на войне-то...» - думает рыбак. Много пронеслось мыслей: о смерти, о войне, рыбак почти уже смирился со смертью. Подумал, что путь ему - в ад, «у райских врат стучаться бесполезно...».
Но Игнатьич был напористым, смелым, жизнелюбивым, как и его добыча - царь-рыба. Он сумел выплыть из воды в лодку, хотя и был ранен. «...И рыба, и человек слабели, истекали кровью». Он думал о том, почему скрестились их пути, пути «реки царя и всей природы царя - на одной ловушке. Караулит их одна и та же мучительная смерть». Во время борьбы с царь-рыбой на Игнатьича нахлынули воспоминания о своем прошлом. Он вспомнил, как однажды видел утопленника с глазами, «подернутыми свинцовой пленкой, пленкой смерти», с выщипанными мелкой рыбешкой ресницами, обсосанными той же рыбой веками...»
Рыбак представил себя на месте этого утопленника, «завизжал... и принялся дубасить рыбину по башке... принялся уговаривать рыбу скорее умереть», чтобы самому остаться в живых. Но рыба не слушалась, оказалась она не менее упрямая, чем рыбак. Игнатьич старался не смотреть на воду, смотрел на небо, продолжая вспоминать. Вспомнил покос на Фетисовой речке и почувствовал рядом осетра, «рыба плотно и бережно жалась к нему толстым и нежным брюхом. Что-то женское было в этой бережности, в желании согреть, сохранить в себе зародившуюся жизнь». И у рыбака вдруг мелькнула догадка: «Да уж не оборотень ли это?»
Игнатьич продолжает вспоминать: свое детство, школу - четыре класса. Вспомнил, что, сидя на уроках, представлял себя на реке, думал о ней, о рыбалке, о рыбе. Размышлял, что долго не мог удержаться на месте: был и председателем школьного родительского комитета, и депутатом поселкового совета, и народным дружинником. Представил свою племянницу Тайку, погибшую под колесами пьяного водителя. «Пробил крестный час, пришла пора отчитываться за грехи», - сожалеет рыбак.
Всю свою жизнь он не мог простить себе, как обошелся с Глашкой Куклиной. Девушка, по-видимому, нравилась Зиновию Утробину. Но пришедшие на чушанскую лесопилку трудармейцы, особенно командир - «тонкий да звонкий лейтенантик», овладели девичьим слухом. По поселку поползли слухи,"дошли они и до Зиновия. Мужики научили Утробина, как рассчитаться с «изменщицей» Глашкой: прижать, зацеловать, затискать, дать волю рукам. Но когда Зиновий увидел скромный девичий наряд: байковые штанишки, крашенные домодельной краской, с разномастными, колотыми пуговицами, он остановился. «...Поддал он хнычущей, трясущейся девчонке коленом в зад, и она полетела в воду». С тех пор между Глашкой и Зиновием легла вражда.
По окончании службы в Киргизии Зиновий вернулся домой, в поселок Чуш, вместе с женой. Глаша вышла замуж за тихого, приезжего мужика - счетовода. Женщина вежливо здоровалась, но рыбак понимал: Глаша не забыла обиды. Зиновий мучился, раскаивался. Будучи еще на службе, написал Глаше письмо с извйнениями, но ответа так и не получил. В первый вечер после приезда он подкараулил ее, решил лично извиниться, на что женщина ему ответила: «Пусть вас Бог простит...».
И теперь, один на один с рекой, ночью и царь-рыбой, Игнатьич думал, что пришло возмездие, потому что никакое злодейство бесследно не проходит. Он стал неистово кричать в темноту: «Прости, Глаша! Прости!» Игнатьич почувствовал рывок, потом удар, царь-рыба ушла в воду, на дно. Рыбак отпустил добычу: «Иди, рыба, иди! Поживи сколько можешь!..» И вдруг Игнатьичу стало легче - и физически, и душевно...
Рассказ «Царь-рыба» является, во-первых, ярким и самобытным рассказом-свидетельством огромной любви сибирского мужика Игнатьича (и автора тоже) к родной сибирской природе. Вторая и основная мысль произведения - о том, как важно для человека сохранить совесть и порядочность, иметь мужество признать свои ошибки, искренне раскаяться в них и попросить прощения - не напоказ, а перед самим собой и этой темной рекой, перед лицом чистой и неподкупной родной природы.
Автору приходится ездить на родину через силу, потому что уже многие родственники начали умирать. Автору приходится в семнадцать лет покинуть свой дом, чтобы не быть обузой для других членов семьи. Отец же встречает его без радости, думая что его сын давно погиб. Но Коля и другие ребята рады новому гостью. У Коли есть пес, которого кличут Бойе.
После того, как прошло десять лет автору пришлось снова побывать в родных местах. Отца посадили в тюрьму, потому что тот своровал деньги, все обязанности перешли на плечи Коли. В то время, как всех заключенных отправляют, Коля пришел последний раз посмотреть на отца, но верный пес кидается под ноги хозяина, Коля же только отпихнул собаку.
Проходит еще некоторое время, Коля уже работает таксистом и иногда охотится на песца. В этот раз он отправился с другом Архипом и его товарищами. Но удача не сопутствует им - песца нет, а оставаться на месте опасно, потому что мешает снег. Они остаются, между ними происходит ссора.
Когда кончается метель, Коля выходит на улицу и видит мертвого Бойе и женщину, которую считают ведьмой, он пренебрегает на все предостережения и идет за ней, но пройдя несколько метров - падает. Он долго не приходит в себя, только лежит. Болезнь Коли сближает всех остальных челнов группы.
Выстрелом Коля помогает всем спастись, их находят, а Коля полежав в больнице, получает инвалидность. Когда в очередной раз Коля приезжает на родину, он приглашает своих товарищей на рыбалку.
Рассказ учит тому, что между товарищами не должно быть ссор и обид, а даже если и возникают, то не нужно бросать друга в беде.
Картинка или рисунок Бойе
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Песнь о Роланде
Старинный французский эпос повествует об одном эпизоде борьбы католиков с мусульманами за торжество истинной веры. Одержав множество побед в Испании, окрестив большую часть страны
- Краткое содержание Чехов Унтер Пришибеев
Унтер-офицера Пришибеева судят за оскорбление словами и действием урядника Жигина, волостного старшину Аляпова, и других людей. Сам же Пришибеев считает, что виновен не он, а все остальные.
Год издания книги: 1976
Произведение Астафьева «Царь рыба» читать стало популярно, благодаря его наличие в школьной программе. Это в некотором плане фантастическое произведение получило широкую популярность, и в местах, где якобы происходили действия этой повести Астафьева даже установлен памятник. Кроме того за повесть «Царь рыба» Астафьев был награжден государственной премией СССР, а само произведение перевели на несколько иностранных языков.
Повести Астафьева «Царь рыба» краткое содержание
Повести Астафьева «Царь рыба» краткое содержание стоит начать с описания главного героя. Игнатьич Утробин работал наладчиком пил и станков в поселке Чуш, который расположен на Енисее. Работу свою он знал и любил поковыряться в других механизмах, что у него очень неплохо получалось. За это он получил прозвище механик, а за то, что брал за свои услуги совсем немного, был уважаем в поселке. Пил главный герой «Царь рыба» Астафьева немного и с умом, ну и конечно любил рыбалку. Самоловы он всегда ставил очень удачно, хоть и в стороне от обычных мест, дабы не мешать другим жителям поселка. Только в своем браконьерстве он меры не знал и часто брал и портил рыбы больше чем ему нужно. Он это сам понимал, но боялся скорее не рыбнадзора, а стыда перед жителями поселка.
Далее в повести «Царь рыба» кратком содержании читать можно о брате Игнатьича – Командоре. Он был очень завистлив и недолюбливал брата. Поэтому всегда опутывал своими самоловами самоловы брата, а иногда и распугивал рыбу у самоловов брата. Но этим его нелюбовь к брату не ограничивалась. Ведь ему казалось, что Игнатьич сознательно издевается над ним. Поэтому однажды он пригрозил брату ружьем. Вышел большой скандал, и жена Командора отправила его извиняться перед братом. Но Игнатьич начал нравоучение, что обозлило Командора, но он промолчал.
Дальше в произведении Астафьева «Царь рыба» читать можно о том, как Игнатьич отправился проверять свои самоловы. Проверив два из них, он взял около 70 стерляди. Но приплыв к третьему уже, когда начало темнеть, обнаружил там большую рыбу, которая заметно выдохлась. Такая царь-рыба случалась в жизни каждого рыбака лишь раз и являлась большой удачей. Но еще дед говорил, что такую рыбу лучше случайно отпустить и перекреститься, как будто нечего не было. Но в повести Астафьева «Царь рыба» читать можно о том, как Игнатьич борется с рыбой. Он добавил крючков, но это не помогло. В какой-то момент он понимает, что выловить такую рыбу самому у него не выйдет. А ведь если приглашать на помощь брата, то придется делиться с ним. А здесь одной икры на 2 ведра.
Главный герой произведения Астафьева «Царь рыба» понимал, что выловить эту рыбу сам он не сможет, но, тем не менее, продолжал борьбу. Он попробовал ее ударить топором, но промахнулся. Затем изловчившись, он практически закинул рыбу в лодку, но она встрепенулась, и Игнатьич оказался за бортом. Несмотря на то, что рыба практически мгновенно опутала его леской и крюками, Игнатьичу удалось зацепиться за борт лодки. Но вылезти он не мог. Ведь всякий раз, когда он пытался вылезти, рыба начинала бесноваться и еще больше запутывать его леской. Так и висели они на борту лодки двое обреченных и истекающих кровью от крючков и порезов лески.
Далее в повести Астафьева «Царь рыба» кратком содержании можно узнать, как Игнатьич принялся уговаривать рыбу сдаться и отпустить его. Казалось, рыба понимала его и жалась свои пузом все ближе. Но всякая попытка вылезти заканчивалась неудачей. А главный герой уже не чувствовал ног. В этот момент он вспомнил, как видел утопленника, уже немного обглоданного рыбами. А может его как старика Куклина даже не найдут.
Далее в повести «Царь рыба» читать можно том, как у Игнатьича начались видения, и он мгновенно пришел в себя. Рыба по-прежнему жалась к нему своим животом, полным икры. В этом было что-то женственное. Как будто это был оборотень. А между прочем, из-за этой рыбы вся его жизнь пошла наперекосяк. Четыре класса он едва окончил, в библиотеку некогда не ходил и даже своей племяннице, которую задавила машина, прийти на помощь не сумел.
Тут главный герой повести «Царь рыба» вспомнил о своем деде, который советовал связываться с царь-рыбой, только если на душе нет грехов. А на душе Игнатьича такой был. Как то в 1942 году прислали в их поселок солдатиков, резать доски на ящики для снарядов. О лейтенантике, командующем ими, млели все сельские девки. А Глашка Куликина, с которой тогда встречался Игнатьич даже призналась, что согрешила с ним. Поэтому когда солдатики уехали, по ученью старших решил он наказать девку. Поставил ее над обрывистом берегу, снял портки, и толкнул коленом. Место он выбрал неглубокое, чтоб только напугать. Но с тех пор с Глашкой они стали враги. И даже его письма, с просьбой простить, не возымели не какого эффекта. Теперь он начал молить у нее прощения. В этот момент вдоль реки проплыла моторка, но у главного героя повести Астафьева «Царь рыба» даже не было сил позвать на помощь. Рыба же дернулась. Оторвала несколько крюков и ушла на дно. А Игнатьич лишь пожелал ей доброго пути.
Повесть «Царь рыба» на сайте Топ книг
Произведение Астафьева «Царь рыба» уже не первый раз попадает в наш рейтинг . А вот в рейтинг в этом квартале оно попало впервые. При этом уже на протяжении долго времени интерес повесть Астафьева «Царь рыба» читать достаточно стабилен, что позволяет предположить и дальнейшие высокие места этой книги.