Категории (см. Категория языковая). Ф.‑с. п. аспекту­аль­но­сти , темпо­раль­но­сти , залоговости , локативности и т. п. представляют собой разновидности языковых категорий. Ф.‑с. п. включают не только грамматические единицы , классы и категории как исходные системы, но и относящиеся к той же семантической категории элементы их среды. Термин «Ф.‑с. п.» связан с представлением о группировке (упорядо­чен­ном множе­стве) взаимо­дей­ству­ю­щих языковых средств и их системно-структурной организации (парал­лель­ный термин «функционально-семантическая категория» под­чёр­ки­ва­ет семан­ти­ко-категори­аль­ный аспект того же предмета исследования). Понятие «Ф.‑с. п.» включается в систему понятий и терминов грамматики, исследующей языковые единицы не только в направлении от формы к значе­нию, но и от значения к форме.

Понятие поля в грамматике разрабатывается в советском языкознании с 60-70‑х гг. 20 в. (В. Г. Адмони, М. М. Гухман, Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс, А. В. Бондарко и другие). Во многих отноше­ни­ях оно опирается на теорию понятийных категорий И. И. Мещанинова (см. Понятийные категории), на учение В. В. Виноградова о модальности как о семан­ти­че­ской категории, имеющей в языках разных систем смешанный лексико-грамматический характер. Виноградовым была выявлена система форм и видов выражения категории модальности в русском языке в сфере синтаксиса, морфологии и тех лекси­че­ских элементов, которые, по выражению Л. В. Щербы, выполняют «строевую» роль.

В основе каждого Ф.‑с. п. лежит определённая семантическая категория - тот семан­ти­че­ский инвари­ант, который объеди­ня­ет разнородные языковые средства и обусловливает их взаимо­дей­ствие. Так, семантический инвариант аспекту­аль­но­сти, заключающийся в пере­да­че характера протекания и распределения действий (и других разновидностей предикатов) во времени, раскры­ва­ет­ся в системе содержательных вариантов, включающих такие признаки, как отношение действия к пределу, фазовость (обозначение начала, продолжения и завершения действия), перфектность, т. е. обозначение актуальности последствий действия (пересечение полей аспекту­аль­но­сти и темпоральности). Каждый семантический вариант в рамках данного Ф.‑с. п. связан с определёнными средствами формального выражения. Ф.‑с. п. представляет собой двустороннее (содержательно-формальное) единство, охва­ты­ва­ю­щее конкретные средства данного языка со всеми особен­но­стя­ми их формы и содержания.

Для структуры Ф.‑с. п. характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) Ф.‑с. п. являет­ся единица языка, наиболее специа­ли­зи­ро­ван­ная для выражения данной семанти­че­ской катего­рии. Понятия центра и периферии Ф.‑с. п. связаны с более общей идеей центра и периферии в системе языка (Ф. Данеш и другие).

Ф.‑с. п. характеризуются многообразием структурных типов. Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматической категории (ср. в русском языке аспекту­аль­ность, темпоральность, объективную модальность, персональ­ность, залоговость, компаративность), суще­ству­ют полицентрические (слабо центри­ро­ван­ные) поля, опирающиеся на некоторую совокуп­ность различных языковых средств, которые не образуют единой гомогенной системы форм. Так, в русском языке к различным вари­ан­там данного типа относятся поля таксиса , бытийности, состояния, субъектности , объектности , определённости​/​неопределённости , качествен­но­сти, количе­ствен­но­сти, посессив­но­сти , локативности, причины, цели, условия, уступки, следствия.

Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, могут суще­ствен­но различаться по своей структуре. Так, если в славянских языках центром поля аспекту­аль­но­сти является грамматическая категория вида , то в немецком языке , где нет вида как грамматической категории, центральную роль играют различные лексико-грамматические средства выражения предель­но­сти​/​непредель­но­сти действия. Если в «артиклевых » языках, например в немецком, англий­ском , французском , болгарском , сильно центрированное поле определённости​/​неопределённости опирается прежде всего на систему форм артикля, то в языках, не имеющих этих форм, данное поле не имеет единого грамма­ти­че­ско­го центра. Так, в русском языке в данном случае налицо поли­цен­три­че­ское (слабо центри­ро­ван­ное) Ф.‑с. п. рассеянной (диффузной) структуры (ср. такие средства, как некото­рые разряды местоимений и количественно-определительных прилагательных , слово «один» как показатель неопределённости, порядок слов , фразовая интонация и т. п.). Выделяются зоны пересе­че­ния полей (т. е. области взаимодействия семантических элемен­тов разных полей, ср., например, семанти­че­ские комплексы с аспекту­аль­но-темпоральными, аспекту­аль­но-модальными элементами, с возможным участием элементов качественности и т. п.). Группировки Ф.‑с. п. в данном языке образуют систему. Описание системы Ф.‑с. п. того или иного языка может рассма­три­вать­ся как одна из задач функциональной грамматики .

В современном советском языкознании разрабатываются принципы выделения Ф.‑с. п., рассма­три­ва­ют­ся их системные отношения (основ­ные группировки полей, их взаимосвязи), типы и разно­вид­но­сти, проблемы выделения семантические доминанты поля, типо­логи­че­ские , сопоста­ви­тель­ные и диахро­ни­че­ские аспекты теории поля. Разра­ба­ты­ва­ет­ся теория Ф.‑с. п. в связи с понятиями системы и среды и др.

• Гухман М. М., Грамматическая категория и структура парадигм, в кн.: Исследования по общей теории грамматики, М., 1968;
• Гулыга Е. В., Шендельс Е. И., Грамматико-лексические поля в современном немецком языке, М., 1969;
• Бондарко А. В., Грамматическая категория и контекст, Л., 1971;
• его же , Теория морфологических категорий, Л., 1976;
• Виноградов В. В., О категории модальности и модальных словах в русском языке, в его кн.: Избранные труды. Исследования по русской грамматике, М., 1975;
• Маслов Ю. С., К основаниям сопоставительной аспектологии, в кн.: Вопросы сопоставительной аспектологии, Л., 1978;
• Daneš F., The relation of centre and periphery as a language universal, в кн.: Travaux linguistique de Prague, t. 2. Les problèmes du centre et de la périphérie du système de la langue, Prague, 1966;
• Grammatisch-semantische Felder der deutschen Sprache der Gegenwart, hrsg. von K.‑E. Sommerfeldt und G. Starke, Lpz., 1984;
• см. также литературу при статье Функциональная грамматика .

Традиционно функционально-семантическое поле (грам-матико-лексическое поле, по терминологии Е. В. Гулыги и Е. И. Шендельс) рассматривается как система языковых средств разных уровней, объединенных одним общим значением, ко­торое является неоднородным и распадается на ряд более ча­стных значений, благодаря чему в рамках поля выделяются семантические участки, называемые микрополями. При этом семантические различия между микрополями квалифицируют­ся как содержательные (как различия в содержании единиц мышления, выражаемых конституентами разных микрополей); эти различия отражают объективные (онтологические) разли­чия между

реальными фактами, объединенными определенным общим признаком. Назовем функционально-семантические поля та­кого типа ФСП с онтологическим расслоением.

"Общее значение поля не едино, - пишут Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс, - оно распадается, минимум, на два значения, которые могут быть противоположными или полярными. Каж-

1 Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы acneicrojio-гии. Л., 1983; Гулыга ЕВ., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М., 1969; Теория поля в современном языко­знании: Материалы науч.-теор. конф Уфа, 1997. Ч. 4; Функционально-семантические и словообразовательные поля в лингвистике Ростов н/Д, 1998. С. 5-15. 160-166.

дое из этих значений образует м икрополе" 2 .

Так, ФСП времени, в котором временные отношения вы­ражаются как грамматическимиформами глагола, так и лекси­ческими средствами, например, наречиями вчера, сегодня, завтра, сейчас, прежде, потом и т.п., распадается на 3 микро-поля: настоящего, прошедшего и будущего времени. Консти-туенты этих микрополей различаются смысловым содержани­ем, отражая реальные различия во временных отношениях действий к моменту речи.

В рамках ФСП числа выделяются м икрополя единичности и множественности, различающиеся объективным содержани­ем, отражающим данные явления, существующие в самой дей­ствительности.

ФСП прямого объекта (выступающее в виде синтаксиче­ского поля, поскольку объект не может быть осмыслен как объект вне его отношения к действию, что выявляется через связь глагольных слов с субстантивными) делится на микро-поля в зависимости от реального различия (варьирования) объ­ектных отношений (т.е. отношений действия к объекту): мик­рополя созидаемого, изменяемого и разрушаемого объектов и т.д.

Таким образом, во всех ФСП рассматриваемого типа микрополя выделяются на основе различий (варьирования) в смысловом содержании при наличии в нем общего семантиче­ского тождества (общей полеобразующей семы). В поле вре­мени это идея времени как такового, в поле числа - идея числа как такового, в поле прямого объекта идея прямого объекта как такового.

Возможен и иной тип ФСП, при котором в семантике конституентов микрополей не наблюдается содержательных различий. По объективному (онтологическому) содержанию выражаемых единиц мышления конституенты разных микро­полей ФСП этого типа тождественны, так как отражают один и тот же факт объективной действительности. Их семантическое различие состоит в различии форм отражения (форм мысли), однако не логических, являющихся универсальными, общече­ловеческими, которые обусловлены потребностями процесса познания, а на1(ионапьных мыслительных форм, связанных с особенностями грамматического строя конкретных языков.

2 ГулыгаЕ.В., Шшдвг ьсЕ.И. Указ. тч. С. 9.

Эти формы мы называем семантическими формами мышле­ния.

Семантические формы мышления до бесконечности мно­гообразны, поэтому описать каждую из них в отдельности не представляется возможным. Однако существует 10 параметров семантических форм мышления, в рамках которых может быть описана каждая из них 3 .

ФСП рассматриваемого типа назовем ФСП с гносеоло­гическим расслоением, так как в нем различия между микро-полями обусловлены не различиями в объективной действи­тельности, а спецификой познавательного процесса - процесса отражения фактов объективной действительности. Поля такого типа чаще вы ступают как синтаксические поля, поскольку раз­личие семантических форм обычно связано с различием син­таксических конструкций, соответствующим различиям в структуре выражаемых мыслей. Общим семантическим факто­ром, объединяющим ряд синтаксических структур в одном ФСП с гносеологическим расслоением, является типовое зна­чение предложения, т.е. общая семантика класса предложений с одинаковой и различной структурой, отражающая одну ти­повую ситуацию и повторяющаяся в бесконечном ряду пред­ложений с одинаковым и различным конкретным содержани­ем. "... Типовое значение предложения, - пишет Г.А. Золото-ва,- это общее значение множества предложений, представ­ляющих данную модель, и вместе с тем - это общее значение нескольких синонимичных моделей, сопрягающих равнознач­ные, но разнооформленные компоненты. Например, типовое значение "предмет и его качество" выражается рядом предло­жений, представляющих одну модель: Сотрудник усерден: Его лицо выразительно: Он самоуверен и т.п. Это же значение вы­ражается рядом синонимичных моделей, предикативно соот­носящих те же, но иначе оформленные компоненты со значе­нием предмета и качества: Сотрудник отличается усердием, С отрубника отличает усердие, Для сотрудника характерно усердие; Его лицо характеризуется выразительностью. Его

" См.: Чешоюв П.В. Логические и семитические формы мышления как зна­чение грамматических форм// Вопр. языю знамя 1984. №5. С. 5 -11, Он же. Грамматика русею го языка в свете теории оемантичеешх форм мышления Таганрог, 1992. С. 24 - 42.

4 Чесно ю в в.П. Два ашекта синонимии прщложший // Предложение как многоаспектнаяециница М., 1984. С. 26.

лицу присуща выразительность; Его отличает самоуверен­ность, Ему свойственна самоуверенность и т.п." 5

Ярким примером ФСП с гносеологическим расслоением является синтаксическое поле антиследствия. В объективной действительности наблюдаются отношения, противоположные по своей природе причинно-следственным, при которых по­следующее событие противоречит предшествующему, не со­ответствуя предполагаемому естественному результату. Отра­жение таких отношений в языке выступает как типовое значе­ние синтаксического поля антиследствия. Логической основой учения об этом поле, является теория интилогизмов 6 .

Каждый конституент рассматриваемого поля состоит из двух, компонентов: преодолеваемого и преодолевающего. Тот компонент, вопреки которому устанавливается другой компо­нент, называется преодолеваемым компонентом. Тот компо­нент, который устанавливается вопреки другому компоненту, называется преодолевающим компонентом. Так, в предложе­ниях "Меня позвали в гости, но я не пошел" и "Хотя меня по­звали з гости, я не пошел", выражающих мысли, тождествен­ные по объективному содержанию, но различающиеся семан­тическими формами, в качестве преодолеваемого компонента выступает предикативная часть меня позвали в гости, в каче­стве преодолевающего компонента - предикативная часть я не пошел.

Антиследственные отношения реализуются как отноше­ния уступки, противопоставленности и синкретичные отноше­ния, совмещающие те и другие. Соответственно этому в син­таксическом поле антиследствия выделяются следующие мик-рополя: 1) микрополе уступки; 2) микрополе противопостав­ленности; 3) смешанное микрополе, конституенты которого формируются в результате установления отношений уступки и противопоставленности в разных частях предложения; 4) син­кретичное микрополе, в конституентах которого отношения уступки и противопоставленности устанавливаются между одними и теми же компонентами.

В микрополе уступки идея отношения антиследствия присоединяется к преодолеваемому компоненту, выражаемому

" Золотова ГА. Очерки функционального синтаксиса русского языка. М., 1973. С 25 -26.

"" Кривоносое А.Г. Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. М, Нью-Йорк, 1996. С. 5G4 - 541.

чаще всего придаточной частью сложноподчиненного предло­жения со значением уступки, благодаря уступительному союзу и обогащает содержание этого компонента: "И в новое царст­вование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне" (Л. Толстой).

Конституентами микрополя уступки являются также сле­дующие конструкции:

а) простые предложения с обособленными обстоятельст­
вами уступки, выраженными предложными оборотами: "Анна
Павловна, напротив, была преисполнена оживления и проры­
вов, несмотря на свои сорок лет" (Л. Толстой);

б) простые предложения с обособленными обстоятельст­
вами, выраженными деепричастными оборотами или одиноч­
ными деепричастиями: "Садясь подле нее и, очевидно, желая
сказать что-то, он запнулся" (Л. Толстой);

в) простые предложения с обособленными определения­
ми:

"Он, неверующий, стал молиться и в ту минуту верил" (Л. Толстой);

г) сложноподчиненные сопоставительные предложения с
союзом вместо того чтобы". "... Вместо того чтобы бежать
тотчас к брату, Левин ввел жену в отведенный им нумер" (Л.
Толстой).

В микрополе противопоставленности идея отношения ан­тиследствия присоединяется к преодолевающему компоненту, обогащая его содержание. При этом преодолевающий компо­нент всегда следует за преодолеваемым.

Конституентами этого микрополя являются:

а) простые предложения с однородными членами, между
которыми формируется отношение противопоставленности
последующих однородных членов предшествующим: "Она
была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и све­
жем платье" (Л. Толстой);

б) сложносочиненные предложения с противительными
союзами: "Он, может быть, и рад бы был душой, да надобно­
сти сам не вижу я большой дочь выдавать ни завтра, ни сего­
дня..." (А. Грибоедов);

в) сложные бессоюзные предложения со смысловым про­
тивопоставлением последующих частей предшествующим, что
выражается за счет лексического содержания и интонации:
"Нынче он звал меня, к не поеду" (Л. Толстой);

г) сложные синтаксические целые со смысловым проти­вопоставлением последующих предложений предшествую­щим, что выражается за счет лексического содержания - часто с использованием противительных союзов: "Я совсем не же­лаю обсуждать Анну Алексеевну Буткевич, которая всю жизнь оставалась верна памяти брата. Но все же, читатель, следует договаривать правду до конца" (В. Пикуль).

Убедительным примером ФСП с гносеологическим рас­слоением, охватывающим в равной степени языковые средства всех уровней, кроме фонетико-фонологического, является и поле множества. В составе этого поля выделяется 3 микропо-ля: определенного, неопределенного и приблизительного мно­жества.

"Противопоставление определенного и неопределенного множества обусловлено разным характером охвата сознанием отражаемого содержания, т.е. разным, характером осмысления объективных фактов, что и создает разные семантические формы мысли. В объективной действительности, независимо от действия нашего сознания, существует то или иное количе­ство каких-то предметов, и это количество всегда определенно, т.е. оно всегда может быть представлено некоторым опреде­ленным числом. В объективной действительности не может быть неопределенного количества предметов. Идея неопреде­ленного множества есть результат либо процесса обобщения (охватывается сознанием лишь общее впечатление о каком-то количестве), либо непознанности данного количества" 7 .

Конституенты микрополя определенного множества от­ражают полностью все количественные признаки того или иного множества: и его специфику, и общий признак множест­венности как таковой. В их состав входят определенно-количественные числительные (пять, двадцать), определенно-порядковые числительные (десятый, сотый), собирательные числительные (оба, пятеро), все слова, содержащие корни ко­личественных или собирательных числительных: существи­тельные (тропка), прилагательные (двойной, шестиэтажный), наречия (вдвоем, трижды), глаголы (удваивать, двоиться), причастия (утраивающий), деепричастия (учетверяя).

Конституенты микрополя неопределенного множества отражают лишь общий признак множественности как таковой

в отвлечении от специфики конкретного множества, при этом понятие неопределенного множества зачастую сопровождается оценонным оттенком, указывающим на соответствие количе­ства предполагаемой норме, на ее превышение или недостиг-нутость (достаточно помощников, много помощников, мало помощников).

В число конституентов неопределенного множества вхо­дят следующие средства:

а) форма множественного числа субстантивных слов;

б) неопределенно-количественные числительные (много,
мало, несколько; сколько, столько, столько-то, сколько-то,
сколько-нибудь, в том числе и неологизмы надцать и дцать):
"У вашего покорного слуги открылась язвочка двенадцатипер­
стной кишки, помалкивая лет надцать" (В. Липатов); "У кого-
то это будет подвигом жизни. Лет этак... дцать потратит" (Э.
Радзинский);

в) неопределенно-порядковые числительные (который,
какой в значении "который", "такой-то", "энный"): "Разумеет­
ся, есть четвертые, пятые, энные, полагающие свой сиюминут­
ный интерес важнейшим и обязательным к незамедлительному
исполнению" (Лит. газ. 1990. 16 сент.); "... Мы отправляли их
записки в архив и писали: "Фонд хранения такой-то, единица
хранения такая-то" (Ю. Домбровский);

г) местоимения с количественным значением (многие,
каждый, любой, все),

д) существительные со значением множества (множест­
во, число, большинство, меньшинство),

е) существительные, обозначающие большие массы и
употребленные в переносном значении "большое количество":
гора книг, океан цветов,

ж) существительные, прилагательные, наречия, глаголы,
содержащие корни неопределенных числительных (много­
этажный, многократно, многосложность, преумножать),

з) определенно-количественные или определенно-
порядковые числительные, обозначающие большие числа, в
гиперболическом значении для подчеркивания большого, но
неопределенного числа каких-либо единиц ("Я жду тебя уже
сто часов" или "Я жду тебя уже сотый час");

и) числительное один с отрицанием ("Мне об этом не один человек сообщил").

Микрополе приблизительного множества является син­кретичным, сочетающим в себе черты мйкрополей определен­ного и " неопределенного множеств. Его конституенты, выра­жая понятия неопределенных множеств, указывают одновре­менно точные количественные границы этих множеств, при этом могут мыслиться 4 вида количественных границ прибли­зительности:

1) начальный предел, ограничивающий.неопределенное
множество начальной точкой отсчета: "Более десяти лет про­
шло после обнаружения подлога" (С. Буланцев);

2)конечный предел, ограничивающий неопределенное
множество конечной точкой отсчета: "Краткосрочные, осуж­
денные на сроки до двадцати лет, составляют 62,5 %" (А. Че­
хов);

3)количественный промежуток, ограничивающий значе­
ние неопределенной множественности определенными коли­
чественными рамками: "Посылают на новое место пятьдесят -
сто хозяев" (А. Чехов);

4)средняя точка отсчета как определенный количествен­
ный центр, вокруг которого находится выделяемое неопреде­
ленное множество: "Мы входим в небольшую камеру, где на
этот раз помещается человек двадцать, недавно возвращенных
с бегов" (А. Чехов).

В качестве конституентов этого микрополя используются следующие конструкции:

а) сочетания определенно-количественных числительных
с предлогами после, свыше, сверх, до, с наречиями в сравни­
тельной степени больше (более), меньше (менее), не более, не
менее - при выражении начального и конечного пределов:
"Пришло меньше ста человек" - "Пришло больше ста чело­
век", "Собралось до ста человек" - "Собралось свыше ста че­
ловек";

б) сочетания двух определенно-количественных числи­
тельных без предлогов или с предлогами от... до - при указа­
нии на количественный промежуток: "Пришло от ста до ста
двадцати человек", "То, что было двадцать-двадцать пять
лет назад, считается глубокой стариной..." (А. Чехов);

в) неполные составные определенно-количественные или
определенно-порядковые числительные в сочетании с оборо­
тами с лишним (с чем-то) и т.п.: "... Атлас этот помогал ему
ориентироваться здесь в пятьдесят каком-то году, когда он с

семьей разъезжал по Афганистану на белом "ягуаре 11 (Огонек. 1987. № 28); "В один из последних сентябрьских дней 19... го­да одинокий всадник спешил по пустынной дороге в безлюд­ной глуши Юго-Восточных Карпат" (К. Диксон); "Библиотека приобрела две тысячи пятьсот с лишним книг;

г) сочетание определенно-количественных числительных с частицами приблизительно, примерно или количественно-именное сочетание с инверсией в расположении числительно­го и существительного, а также сочетание определенного чис­лительного с предлогом около при указании на среднюю точку отсчета: "Пришло примерно сто человек", "Пришло человек сто", "Собралось около ста человек" 8 .

В рамках микрополей определенного и неопределенного множества выделяются микромикрополя (микрополя второй ступени) в параметре "степень самостоятельности отражаемо­го содержания". То или иное объективное содержание в созна­нии может отражаться самостоятельно (в виде отдельного сег­мента мысли) или несамостоятельно (слитно с другим содер­жанием). В первом случае содержание находит особое словес­ное выражение (хотя бы с помощью служебного слова), во втором случае - не находит. И в одном, и в другом микрополе различаются микромикрополя самостоятельного и слитного отражения множества.

В микрополе определенного множества к микромикропо-лю самостоятельного отражения множества относятся только определенно-количественные числительные, которые выра­жают идею множества в "чистом" виде. В содержании всех остальных конституентов этого микромикрополя идея множе­ства как "чистого" количества в той или иной степени сливает­ся с идеей качества. Следовательно, все они объединяются в микромикрополе слитного отражения множества. В собира­тельных числительных и в существительных типа тройка, мыслится предметная воплощённость определенного количе­ства, в порядковых числительных - нахождение предмета на

8 См.: Чеснокова Л.Д. Категория неопределенного множества и семантические формы мысли. С. 23 - 27, Она же. Категория количества и способы ее выраже­ния в современном русском языке. Таганрог, 1992. С. 8 -14, 99 - 105; Она же. Имя числительное в современном языке. Семантика. Грамматика. Функции. Ростов н/Д. 1997. С. 218 - 234; Маджидов С.Р Приблизительное количество как языковая категория и способы его выражения в современном русском языке: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д. 1995.

последнем месте во множестве, представленном в виде ряда, в семантику слов других частей речи вносится качественное значение соответственно их специфике. Например, двойной, шестиэтажный, вдвоем, трижды, глагол удваивать.

В микрополе неопределенного множества к микрополю самостоятельного отражения множества относятся лишь неоп­ределенно-количественные числительные, обладающие или не обладающие оценочным оттенком, определенно-количественные числительные, обозначающие большие числа, служащие для подчеркивания большого, но неопределенного количества единиц, и существительные множество и число в отвлечённо-математическом значении. Все остальные консти-туенты входят в микромикрополе слитного отражения множе­ства.

Благодаря форме множественного числа субстантивных слов, идея неопределенного множества сливается в качестве грамматического значения с лексическим значением в единой семантике словоформы. Во всех остальных случаях слияние идей количества и качества происходит в рамках лексического значения.

Местоимения с количественным значением, существи­тельные со значением множества (в обычном языковом упот­реблении множество, число, большинство, меньшинство), существительные, обозначающие большие массы в перенос­ном значении (типа океан цветов), отражают количество в его предметной воплощенности.

Отрицаемое числительное один (не один) приобретает значение неопределенного множества лишь при сочетании с определенным существительным или при его субстантивации в определенном контексте и наделяется при этом идеей пред­метной воплощенности этого множества ("Не один побывал уже здесь"). Слова иных частей речи, содержащие корни неоп­ределенных числительных, сочетают значение количества и качества.

Определенно-количественные числительные отражают границы неопределенного множества, а иные средства (пред­логи, наречия в форме компаратива, инверсия в количествен­но-именном сочетании, частицы и сочетания двух определен­но-количественных числительных) выявляют отношения к этим границам неопределенного множества, идея которого

раскрывается благодаря их взаимодействию с определенно-количественными числительными.

В пределах микрополя приблизительного множества раз­личаются 4 микромикрополя по параметру "характер охвата отражаемого содержания". Эти микромикрополя соответству­ют рассмотренным выше 4 видам количественных границ при­близительности, различающимся семантической формой, а не объективным содержанием, поскольку реально у каждого не­определенного множества могут быть установлены все 4 вида количественных границ. Выбор же одного из них является субъективным и зависит от характера отражения любого мно­жества.

Проведенный анализ функционально-семантических по­лей свидетельствует о том, что ФСП с гносеологическим рас­слоением действительно существуют и занимают важное ме­сто в системе языка.

Категория интенсивности предназначена в языке для ка­чественно-количественной характеристики явлений с целью их экспрессивной оценки 1 . Установление качества предметов не­возможно без определения таких признаков, как размеры, сте­пень развития, скорость изменения и т.п., сравнения по этим параметрам с эталоном 2 или обычными, наиболее частыми случаями. Признаки, составляющие количественную характе­ристику предметов, могут быть градуированы 3 , поэтому их удобно использовать при выражении субъективного отноше­ния к окружающему миру: "Весь дом был набит талантливыми людьми и, как космос, имел несколько солнц. Солнце номер один - его сын, восьмилетний мальчик, большеглазый, пискля­вый и трогательный. Все крутились вокруг него. Еще одним солнцем была мама Доработчика - умница, красавица, аристо­кратка. Ее невозможно было не любить" (В. Токарева).

Функционально-семантическую категорию интенсивно­сти целесообразно отграничивать от категории квантитативно-

1 Лукьянова Н.А, Экспрессивная лексика разговорного употребления (пробле­
мы семантики). Новосибирск. 1986. С. 55.

2 Философский энциклопедический словарь. М., 1983, С. 263.

3 Сепир Э. Градуирование // Новое в зарубежной лингвистике. М.. 1985 Вып.
16: Лингвистическая прагматика. С. 46 - 66.

сти (или количества) , Последняя связана с^ассегггивной мелью использования языка, т.е. с шшерением гов орящего с.ппбушп, "как обстоят дела", дать ф актические сведения 4 , в то время как основное назначение категории интенсивности состоит в том, чтобы сделать оценку предметов по шкале градуальности бо­лее убедительной и эмоциональной. Если категории квантита­тивное™ свойственны парадигмы с большим количеством членов: числительных, формально и семантически соотноси­тельных с ними слов других частей речи, организуемых как счетная система с "увеличением числового (количественного) значения от компонента к компоненту" 5 , и многочленные ряды форм степеней сравнения прилагательных, включающие и так называемую положительную степень, то категория интенсив­ности обнаруживает тяготение к использованию таких элемен­тов парадигм, которые указывают на большую, очень высокую или крайне малую степень проявления признаков или дейст­вий. Употребление единиц, обращающих внимание на пре­дельную, крайнюю степень проявления признаков, полноту охвата предметов, абсолютное отсутствие их или каких-либо свойств становится главным принципом отбора материала для категории интенсивности, которая позволяет уточнить оценки, выразить сильные чувства.

Существует мнение, что "русские точно так же эмоцио­нальны и склонны к крайностям при выражении морального восторга, как и при выражении морального осуждения" 6 . Рас­смотрение категории интенсивности отдельно от категории квантитативности (несмотря на их пересечение и зыбкость границ между ними) вызвано необходимостью установить раз­ноуровневые средства интенсификации оценок как одной из характернейших особенностей русской языковой культуры. Учитывая экспрессивный характер категории интенсивности 7 , под интенсификацией следует иметь в виду применение еди-

Серль Дж., Вандераексн Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое, в зарубежной лингвистике. М., 1986. Вып. 18: Логический анализ есте­ственного языка. С. 252 - 254.

6 Вежбицкая А Русский язык // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М,
1996. С. 83.

ниц с целью указать на большее количество предметов, более высокую степень проявления признаков, чем передаваемые другими семантически близкими структурами, и усилить воз­действие на адресата. Например, в системе русского языка по­мимо адъектива худой имеется целая группа интенсифициро­ванных наименований данного признака, а также устойчивых фраз аналогичной функции: тощий, костлявый, худой как щепка (разг.); худущий (прост.); скелет, мумия, (живые или ходячие) мощи, кожа да кости, одни кости (разг.); глиста (груб.-прост.), кощей (прост.), можно ребра пересчитать, ще­ка щеку ест, одни глаза, один нос остался - у кого (разг.) .

По характеру использования языковых единиц интенси­фикации противостоит процесс деинтенсификации, когда в речь включаются обозначения, указывающие на меньшую сте­пень проявления признаков, чем выряжаемая другими наиме­нованиями, принадлежащими к той же семантической группе, Деинтефикация находит примеьение как способ создания

эвфемизмов - единиц, смягчающих характеристики предметов по требованиям речевого этикета. Эвфемистической заменой слова толстый служат прилагательные полный и упитанный, адъектива заурядный - его синонимы обыкновенный, обычный; у субстантива брань есть более мягкий синоним - крепкое сло­во (словцо) (разг.) 9 . Интенсификация и деинтенсификация не­редко носят субъективный характер. На это обращал внимание уже М.В. Ломоносов, который среди "тропов речений" выде­лял катахрисис, имея в виду замену слов другими, близкими по смыслу, производимую "ради напряжения или послабления какого-нибудь действия или свойства, например: для напряже­ния - бояться вместо ждать; бежать вместо идти; бранить вме­сто выговаривать; лукав вместо хитер; скуп вместо бережен; нахален вместо незастенчив; для послабления ждать вместо бояться; идти вместо бежать...""°.

Остановимся на интенсификации семантики единиц - бо­лее характерном для русского языка явлении, чем "послабле-

8 Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практ. справочник М„ 1995. С. 479

" Словарь синонимов русского языка: В 2 т. / Гл. ред. А.П. Евгеньева. Л., 1970. 10 Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. Книга первая, в кото­рой содержится риторика, показующая общие правила обоего красноречия, то есть оратории и поэзии, сочиненная в пользу любящих словесные науки // Ломоносов М.В. Соч. СПб., 1895. Т. 3. С. 231.

ние" (деинтенсификация). Заслуживают внимания; способы построения интенсифицированных единиц; различия между ними по степени интенсивности определяемых признаков, действий; экспрессивные особенности конструкций, выра­жающих ту же степень проявления свойств; возможности тро-пеического употребления элементов языка с целью выражения качественно-количественной оценки предметов, действий и т.п. Экспрессивный характер категории интенсивности требует разграничения таких понятий, как интенсифицируемые (уси­ливаемые) единицы, интенсификаторы (усилители), а также интенсивы - единицы, являющиеся более сильным и диффе­ренцированным выражением признаков, степени их развития, объема характеризуемых предметов, чем другие члены грам­матических парадигм, лексико-семантических и фразеосеман-тических групп (большой - громадный). Целесообразность та­кого подхода к изучению средств интенсификации можно счи­тать доказанной благодаря работам И.И. Туранского и ЙИ. Убина, которые рассматривали функционально-семантическую категорию интенсивности и способы ее реали­зации на материале английского и русского языков".

Разноуровневые средства выражения интенсивности, до­вольно полный перечень которых дается в современных иссле­дованиях" 2 , можно разделить на несколько подгрупп. Наиболее заметным результатом интенсификации являются единицы, для которых характерно отдельное выражение интенсифици­руемых элементов и интенсификаторов. Вследствие взаимо­действия между ними образуются многоэлементные интенси­вы - словосочетания, сочетания слов и предложения.

К специализированным средствам интенсификации отно­сятся, прежде всего, так называемые наречия меры и степени, примыкающие обычно к прилагательным, глаголам, другим наречиям, словам категории состояния, реже зависящие от су­ществительных, числительных, местоимений: "У гимназиста

" Туранский ИИ. Указ. соч. С. 29; Убин ИИ. Словарь усилительных словосо­четаний русского и английского языков. М, 1987. С. 5.

11 Кржижкова Е. Количественная детерминация прилагательных в русском языке (лексико-синтаксический анализ) // Синтаксис и норма / Отв. ред. ГА. Золотова. М, 1974.С. 122 - !39: Туранский ИИ, Указ. соч. С. 42; Беловольская Л.А. Категория интенсивности признака и средства ее выражения в современ­ном русском языке // Языковые единицы (семантика, грамматика, функции). Ростов н/Д, 1988. С. 66.

были волосы ежиком и мыслящие глаза. Даже чересчур мыс­лящие"; "Перед институтскими экзаменами мы страшно вол­нуемся"; "Я говорю не. слишком просто. Это от молодости -говорить красиво и литературно гораздо легче, чем говорить просто, по-человечески"; "Там очень красиво"; "Совсем еще дети!" - сказал бы я сейчас"; "Сережа Громан приходил ко мне почти каждый вечер"; "Сейчас мне крепко за пятьдесят, но они (литературные страдания). - Т.П.) еще не кончились" (А. Мариенгоф). Как известно, значение степени могут выражать и качественные наречия : огорчился смертельно, дико ревели, бесконечно усталые. С другой стороны, указывающие на сте­пень проявления признаков, действий наречия нередко всту­пают в синонимические соотношения с наречиям и опен ки: используются как синонимы конструкции мало воспитанный и плохо воспитанный и т.п.

Н.Д. Арутюнова подчеркивает стабильность этих сино­нимических соответствий: "По системе ценностей, входящих в позитивную (нормативную) картину мира, большое количест­во признается желательным, а малое - нежелательным; хорошо и много, плохо и мало образуют в рамках нормативной модели действительности почти неразлучные пары" 13 . Подвижность границ между различными разрядами наречий - следствие то­го, что наречия-интенсификаторы предназначаются одновре­менно и для уточнения степени развития признаков, и для оценки их, и для указания на степень заинтересованности го­ворящего. По наблюдениям Е.М. Вольф, "степень включенно­сти субъекта в высказывание" неодинакова, поэтому интенси-фикаторы располагаются "по шкале убывания (нарастания)" 14: довольно-таки спокойна; очень, совершенно, удивительно че­ресчур спокойна.

В качестве интенсификаторов могут употребляться имена_ прилагательные , определяющие величину, размеры предметов, степень проявления признака, силу чувств: «Благотворитель­ные базары в Старгороде отличались большой пышностью и изобретательностью, которую наперерыв проявляли дамы из­бранного старгородского общества»: «Конец урока прошел в полном смятении» (И. Ильф, Е. Петров).

" Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Фаю. М..

14 Вольф Е.М. Функциональна семантика оценки. М.. 1985. С. 43.

И.А. Мельчук, разработавший методику описания лекси­ческой сочетаемости на основе семантических параметров, обратил внимание на то, что наряду с идиоматическими соче­таниями (фразеологизмами) есть конструкции со "скрытой несвободой", представляющие опасность для людей, только начинающих осваивать нормы русского литературного язы­ка 15 . Существительное надежда определяется интенсифици­рующими прилагательными большая, великая, высокая, горя­чая, заветная, пылкая, светлая, страстная, твердая; семан­тика адъектива надежный усиливается наречиями абсолютно и совершенно; глагол надеяться может присоединять к себе интексификаторы-наречия горячо, крепко (прост.), твердо, терпеливо, а для слова чаяния, являющегося книжным сино­нимом субстантива надежда, характерна сочетаемость с при­лагательными вековые, глубокие, сокровенные 16 , которые под­черкивают длительность народных ожиданий и бережное от­ношение к ним. Выбор интенсификаторов лишь отчасти объ­ясняется морфологической принадлежностью грамматически стержневых компонентов словосочетаний, лексической семан­тикой единиц: существительные надежда и чаяния по своей сочетаемости не совпадают (не принято говорить о больших, горячих, пылких, твердых чаяниях). Эти различия обусловли­ваются традициями сочетаемости: материалы толковых и дру­гих словарей, фиксирующих привычные словосочетания, дока­зывают стереотипный характер подобных конструкций.

Интенсификаторами могут служить местоимения, кото­рые приобретают эту способность благодаря категориальной семантике: указательной функции, характерной для местоиме­ний как части речи; большому объему предметной отнесенно­сти, детерминированности ее контекстом; соответствию ме­стоименных слов единицам различных лексико-грамматических разрядов (это находит отражение в известном делении на местоимения-существительные, местоименные прилагательные, местоименные числительные, местоимения-наречия)

15 Мельчук И.А. оо одном классе фразеологических сочетаний (описание лек­
сической сочетаемости с помощью семантических параметров) // Проблемы
устойчивости и вариантности фразеологических единиц: Материалы межвуз.
симпозиума. Тула, 1968. С. 59.

16 Убин ИИ Указ. соч. С. 49 - 50, 101.

Наиболее регулярно используются в роли квантитативных интенсификаторов определительные и отрицательные ме­стоимения. При этом определительные местоимения, в исход­ном значении принадлежащие к классу местоименных прила­гательных, нередко субстантивируются, позволяя достигнуть более высокой степени обобщения : "Что же так тянуло? Та­лант. Там было много талантливых людей. Более того, там все (выделено автором. - Т.П.) были талантливы, каждый по-своему" (В. Токарева).

Отрицательные местоимения, по данным грамматических исследований и словарей, являются весьма употребительным средством усиления отрицания: "Год писем домой не писал, чтобы следа не нашли. И живы ли там, ничего не знал, ни дома про меня"; "Вся 104-я бригада видела, как уводили Шухова, но никто слова не сказал: ни к чему, да и что скажешь?" (А. Сол­женицын). Местоимения-частицы какой, как, такой, так, что за, куда, столько, сколько могут функционировать в роли ин-тенсификаторов, организуя восклицательные предложения с яркой эмоциональной окраской: "В библиотеке у отца, конеч­но, был и толковый словарь Даля. Этой книге, по-моему, цены нет. Какое богатство словесное! Какие поговорки! пословицы! присказки и загадки." (А. Мариенгоф). Включение в текст не­скольких местоименных интенсификаторов, повторы слов производят особенное впечатление на слушателя, читателя: "Как хороню, что некого винить, как Хорошо, что ты никем не связан, как хорошо, что до смерти любить тебя никто на свете не обязан". (И. Бродский).

Местоименные интенсификаторы используются при по­строении сложных предложений. Как отмечает Г.Ф. Гаврило-ва, в самых разных типах сложноподчиненных предложений (с придаточными местоименно-соотносительными меры и степе­ни; так называемыми обобщенно-уступительными придаточ­ными частями, в конструкциях с придаточными изъяснитель­ными; определительными и другими, которые могут участво­вать в выражении категории интенсивности) местоимения и местоименные наречия, приобретая под влиянием контекста сложного предложения значение градуальное™, становятся компонентами структурной схемы предложения 17: "Так много

искусства, что уже и не искусство"; "В санчасти, как всегда, до того было чисто в коридоре, что страшно ступать по полу" (А. Солженицын).

Целям интенсификации служат количественные, дробные и местоименные числительные. Единицы двух первых разря­дов могут подвергаться семантическим преобразованиям, в результате которых происходит расширение значения; числи­тельные перестают называть определенное количество, указы­вая лишь на множество предметов, высокую степень характе­ризуемых признаков: "А меня поехал провожать друг. Он был мрачно красив, красивее Доработчика в три раза, если не в десять" (В. Токарева); ""Дежурит - вспомнил - Полтора Ивана, худой да долгий сержант черноокий" (А. Солженицын). Ана­логичные семантические изменения наблюдаются у счетных имен существительных, выступающих в роли интенсификато-ров.квантитативности: "Это наша зима. Современный фонарь смотрит мертвенным оком, предо мною горят ослепительно тысячи окон" (И. Бродский); "В каждой дубовой кроне сотня ворон поет" (И. Бродский). При интенсификации оценок ис­пользуются также числительные и существительные, являю­щиеся наименованиями малого количества: "На моей памяти этот оратор ни разу не запнулся, ни разу не кашлянул и не сде­лал ни одного глотка воды из стакана" (А. Мариенгоф). Место­именные числительные, употребляемые для указания на неоп ределенное количество предметов, могут стать средством ин­тенсификации: "Там в стихах пейзажей мало, только бестолочь вокзала и театра кутерьма, только люди как попало, рынок, очередь, тюрьма" (А. Тарковский).

К регулярно действующим интенсификаторам относятся те модальные слова и частицы, которые способны одновре­менно выражахь и субъективную оценку, и степень проявления каких-либо признаков у предметов. Для разговорной и худо­жественной речи характерны сочетания из нескольких частиц; модальные словосочетания: "Женя Литвинов, увлеченный по­литикой (так же, как в свое время литературой), выписывал чуть ли не все газеты, выходящие в Москве и Петрограде; ... он ожидал, что три его печатных листика, на которых положено было двенадцать лет работы, поразят, по крайней мере, громом "Войны и мира" (А. Мариенгоф). Модальные слова могут иметь как интенсификаторы широкий диапазон действия, вы­полняя то функцию обстоятельственных членов предложения,

то вводных слов, ср.: "Знание местности и умение стрелять... делали девушку безусловно полезным спутником" (Г. Березко); "Лариса, безусловно, понимала и огромную разницу в их воз­расте" (Е. Пермитин) 18 . Функция интенсификаторов появляет­ся у модальных слов и в тех случаях, когда они используются как единственный материально выраженный компонент кон­текстуально неполных предложений 19: "- Чертовски хороша? -Безусловно"." (А. Мариенгоф).

Формы степеней сравнения качественных __прилагат "ель-ных, производных о т_них наречий и слов категории состо яния "очень активно участвуют в интенсификации оценок. Формы степеней сравнения образуются, как известно, аналитически и синтетически (более тихий, тише, самый тихий, наиболее ти­хий, тишайший). Основным назначением форм сравнительной степени является отражение реального положения дел - изме­нений в свойствах одного и того же предмета; различий в сте­пени проявления признака у сопоставляемых предметов: "Бес­помощней, суровее и суше я духом стал под бременем несча­стий" (А. Тарковский); "Любовь сильней разлуки, но разлука длинней любви" (И. Бродский).

У форм превосходной степени есть значение суперлатива, связанное с "логическим" градуированием, обозначением высшей степени качества, которая обнаруживается у предмета в сравнении с другими предметами того же класса: "Это было самое просторное помещение в здании техникума, здесь даже собрания устраивали, протягивая еще репродукторы в коридо­ры" (А. Солженицын). Но в разговорной и художественной речи формы с показателями превосходной степени часто при­обретают экспрессивное элативное значение - "предельной степени признака или безотносительно большой меры призна­ка" 20 , благодаря этому усиливается эмоциональность оценок: "Чуждое нам - и наше самое славное великолепие! Такое на­слаждение бродить теперь по этим проспектам!" (А. Солжени­цын), "Тут интереснейшая рецензия на премьеру Завадского!.." (А. Солженицын). И формы, в исходном значении ориентиро-

18 Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. М., 1991. Т. I.
С. 451.

19 Малашенко В.П. Структура предложения и смысл высказывания //" Изв.
Рост. пед. ун-та: Сб. научн. тр. Ростов н/Д, 1998 Вып. 1: Филология, с 5

: " Виноградов ВВ. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.. 1972 С 205-206.

ванные на выражение сравнительной степени, могут использо­ваться как элатив: "Была ты всех ярче, верней и прелестней, не кляни же меня, не кляни!" (А. Блок). При рассмотрении форм прилагательных с элативным значением, закрепленных за ка­тегорией интенсивности, становятся более объяснимыми принципы отбора и применения языкового материала для этой категории: использование количественных характеристик, привносимых этими формами указаний на большую, высокую степень признаков для определения качества предметов, их эмоциональной оценки. Обилие форм прилагательных, реали­зующих элативное значение, показывает, что было бы неверно приравнивать интенсификацию к индивидуально-авторским преобразованиям языковых единиц. Категория интенсивности обусловливает специализацию значений грамматических форм, которая носит узуальный характер. Синтетические фор­мы имен прилагательных с первичным значением степени и вторичным значением элатива интересны и потому, что в роли интенсифицирующих элементов используются аффиксы.

К словообразующим средствам интенсификации можно отнести также суффиксы прилагательных -ущ-, -енн-, -охоньк/"ошеньк-, -усеньк-, префиксы раз -, сверх-, супер-, ульт­ра-, архи-, экстра-: суффиксальные морфемы имен существи­тельных -ин-, -ищ-, префиксы глаголов вы; за-, из-, на-, от, раз-, глагольные форманты, включающие указанные приставки и постфикс -ся, и др. 21: злющий, тяжеленный, смирнехонький, распрекрасный, сверхдобрый, суперсовременный, ультрано­вый, архисложный, экстраординарный; холодина, умище, вы­лизать, выговориться, заработаться, изломать, исстрадать­ся, наутюжить, наслушаться, отгладить, расхваливать, расшуметься. В значениях аффиксов сочетаются семы интен­сивности и оценки: "А еще подожмет такой момент, как сей­час, тем более не рассидишься" (А. Солженицын). С присоеди­нением аффиксов происходит усиление слов, послуживших мотивирующей основой. В мотивированных словах-интенсивах легко установить интенсифицируемые элементы (общие с мотивирующей основой) и аффиксы-интенсификаторы, что обусловливает активное применение лексем в речи.

Совмещению градуированного описания предметов с их эмоциональной оценкой способствуют синонимические соот-

21 Русская грамматика: В 2 т. М„ 1980. Т. 1С. 300,310-311,215-216,601-604.

ношения слов и парадигмы, основанные на гипонимических и гиперо-гипонимических соответствиях. Зависимость интенси­ва от оппозиций в лексике может иметь имплицитный харак­тер, если экспрессивно окрашенное слово используется в тек­сте вне сочетаний с другими членами синонимического ряда: "Алексей выходит из хижины, голый по пояс среди голубых снегов. Смотрит на горные вершины. Потом начинает расти­раться снегом. Вопит от восторга" (В. Токарева). Экспрессив­ность слов как средства интенсификации оценок увеличивает­ся за счет контактного применения парадигматически соотно­сительных лексем в одном предложении или соседних пред­ложениях текста: "Безудержные события неслись, мчались, обгоняя друг друга; Годы шли. Нет, годы бежали" (А. Мариен­гоф). Многие единицы лексики приобретают свойства интен­сивов благодаря метафорическому переосмыслению, потому что нередко метафоры представляют собой также гиперболы" 2 . Эти особенности метафор объясняются тем, что семантическое преобразование основывается на уподоблении предметов раз­ных классов, в действительности находящихся далеко друг от друга, и в качестве материала при метафоризации используют­ся наименования таких денотатов, у которых характеризуемые признаки проявляются с высокой степенью интенсивности: "Да! - бесстрашно подтвердила я. - Ты убил мой сценарий" (В. Токарева); "Судьба моя сгорела между строк, пока душа меня­ла оболочку" (А. Тарковский). Средства, обслуживающие ка­тегорию интенсивности, пополняются за счет гиперболических метафор и сравнений, синекдохи, литоты, повторов самых раз­ных типов.

Особым видом средств, специализированным на выраже­нии интенсивности, являются фразеологизмы. Они привлекают внимание своей способностью выражать "предельную степень проявления определенного признака" 2 ^ Преимущества фра­зеологических единиц как интенсивов над другими языковыми средствами усиления заключаются в том, что фразеологизмами используются в качестве интенсификаторов элементы разных уровней языка, нередко несколько интенсификаторов и в раз­нообразных комбинациях друг с другом. Фразеологизмы могут быть построены как развернутые метафоры-гиперболы или

22 Серль Дж. Метафора // Теория метафоры: Сб. М, 1990 С. 323. 25 Гриднева ТВ, Фразеологические средства выражения категории интенсив­ности: Автореф. дис... канд. филол наук. Волгоград. 1997. С.8.

сочетания метафор с гиперболическими сравнениями: разли­ванное (разливное) море, молочные реки (и) кисельные берега, ворочать горами, как гора с плеч свалилась, разбирается как свинья в апельсинах, в конструкциях с отрицанием употреби­тельны метафоры-литоты шагу нельзя (невозможно, не мочь) ступить (сделать), маковой росинки во рту не было, усиле­нию экспрессивности фразеологизмов способствуют синекдо­ха, сочетание ее с метафорой: ни копейки (за душой), дрожать над (каждой) копейкой, влететь в копеечку и т. п. 24 Семантика интенсивности выражается при помощи употребления в соста­ве фразеологических единиц компонентов-синонимов маг и волшебник, судить да (и) рядить, причем синонимические компоненты метафорически или.метонимически переосмысле­ны. Как и в эмоционально окрашенных свободных конструк­циях, ориентированных на выражение субъективного отноше­ния к окружающему, фразеологизмами используются в роли интенсификаторов местоимения, прилагательные в положи­тельной степени и в значении элатива, переосмысленные чис­лительные, наречия меры и степени: ниже всякой критики, чистой (чистейшей) воды, давать сто (десять) очков вперед, на все сто, едва (еле) держаться на ногах и т.п.

Фразеологизмы, имеющие семантику интенсивности, час­то строятся по модели придаточных уступительных как ни вертись (ни крутись), что (как) ни говоря (ни говорите). В составе фразеологических единиц обнаруживаются и специ­фические средства интенсификации оценок - алогичная соче­таемость (сапоги всмятку, кукиш с маслом), архаизмы, исто­ризмы, слова, неизвестные за пределами фразеологии (благгш матом кричать, орать, выть, вопить; ни аза (в глаза), ни бельмеса не знать, не понимать, не смыслить). Вторая группа фразеологизмов благодаря уникальной структуре характеризу­ется большей эмоциональностью. Но и фразеологические еди­ницы, использующие компоненты-интенсификаторы по анало­гии со свободными конструкциями, несомненно, заслуживают внимания. Мы получаем возможность установить связь между семантикой ФЕ и значением компонентов, доказать наличие сем интенсивности у большой группы фразеологизмов. С дру­гой стороны, употребление одинаковых интенсификаторов в свободных конструкциях и фразеологических единицах может

24 Фразеологический словарь русского языка / Под. ред. АИ. Молоткова. М., 1978.

служить основанием для вывода о том, что в языке существует система специализированных средств качественно-количественной характеристики предметов, отличающаяся высокой степенью стабильности.

Среди средств интенсификации трудно разграничить единицы, составляющие ядро категории и относящиеся к пе­риферии. Если фразеологизмы превосходят другие языковые единицы экспрессивностью, то морфологически обусловлен­ные средства (местоимения, наречия меры и степени, усили­тельные частицы) отличаются широтой сочетаемости, регу­лярностью применения. И для свободных конструкций, и для фразеологизмов характерно употребление сразу нескольких интенсификаторов. Следует иметь в виду многоступенчатость языкового процесса интенсификации: слова различных частей речи, включающие аффиксы со значением усиления; фразео­логизмы, использующие компоненты-интенсификаторы, явля­ются одновременно и результатом этого процесса, и средством создания синтаксических единиц, более детально, индивидуа-лизированно выражающих субъективное отношение к свойст­вам характеризуемых предметов и явлений.

4.3. Способы выражения категории интенсивности в сложном предложении

А. Вежбицкая 1 тонко заметила, что предикат, имеющий в структуре своей семантики сему "очень", обязательно соотно­сится с ожиданием говорящего и оказывается по интенсивно­сти выше ожидаемой нормы и, следовательно, носит субъек­тивный, модальный характер. "Отклонение от ординарного вверх по шкале воспринимается как необычное, в нашем слу­чае - интенсивное"". Необычность же, неожиданность явления всегда порождает определенные эмоции: удивление, восхище­ние и т.п. Однако, как отмечает Е.М. Галкина-Федорук, "...выражение эмоций в языке всегда экспрессивЕто, но экс­прессия в языке не всегда эмоциональна"" 1 . Из этого следует,

1 Вежбицкая А. Дескрипция или цитация // Новое в зарубежной лингвистике.
М„ 1983. Вып. 13.

2 Туранский ИИ. Средства интенсификации высказывания в английском язы­
ке. Куйбышев, 1987. С. 23.

3 Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сб.
статей по языкознанию, посвященный В.В. Виноградову. М., 1958. С 103-124

В сложноподчиненном предложении в выражении кате­гории интенсивности органично участвуют как главная, так и придаточная части. При этом данная категория выражается через определенную систему средств, которые моделируются по соответствующим правилам и объединяются значением градуированности объема признака, качества, действия. В пла­не семантики следует учесть точку зрения Ш. Балли, который под интенсивностью понимал "все различия, сводящиеся к категориям количества, величины, ценности, силы и т.п."

Основным средством выражения категории интенсивно­сти в сложноподчиненном предложении выступают слова-интенсиф икаторы, являющиеся ком понентам и его структурной схемы: союзные и соотносительные слова. Так, в изъяснитель­ных СПП эту роль выполняют союзные слова, имеющие ис­конно вопросительное значение, которое погашается за счет сочетаемости придаточного с опорным и словам и, не имеющи­ми значения поиска информации. Это союзные слова как, сколько, насколько, в какой степени, приобретающие значение градуальности в определенном контексте, в сочетаемости с определенными опорными словами, имеющими значение субъективно-оценочного восприятия (типа понять, увидеть, удивиться, изумиться, знать, думать, представить себе и др.), а также значение передачи готовой информации (писать, оказать, рассказать, передать и др.).

Сема градуальности, интенсивности не актуализируется в союзном слове, если опорное слово содержит иерархическую сему поиска информации (типа спросить, выяснить, опреде­лить, додуматься, обдумывать, решить, интересоваться), т.е. внимание к способам выражения категории интенсивности в сложном предложении лишний раз подтверждает ту мысль, что "понятийная категориальность... опирается на самые раз­нообразные средства выражения, в том числе на лексические средства, на разнообразные сочетания лексических и грамма­тических средств, на контекст и речевую ситуацию" 5 . Ср.: "Он спросил, насколько сильно она привязана к своей сестре" и

4 Б шли Щ. Французская стилистика М., 1961. С. 394.

5 Бондфго А.В. Принципы фунадионшшой фамматаш и гопросы аспекго-
логии.Л., 1987. С. 22.

"Он знал, насколько сильно она привязана к своей сестре" или "...Она знала, как ее любят и думают о ней" (А. Ремизов) и "Она спросила, как найти дорогу к гавани".

В тех случаях, когда омонимичные союзные слова (во­просительное и градуальное) используются при одном и том же опорном слове (естественно, актуализирующем в каждом случае разное значение, разные потенциально заложенные в нем семы), одновременно реализуются несколько типов неод­нозначности: лексическая (разное лексическое значение союз­ного и опорного слов), структурно-семантическая (две разно­видности изъяснительного сложноподчиненного предложения) и прагматическая (наличие в одном из случаев экспрессивно-эмоциональной воздействующей функции); например: "Он знал, сколько она работала над диссертацией, -два года"; "Он знал, сколько она работала над диссертацией, сколько она за­тратила на нее сил и здоровья".

Неоднозначно и предложение типа: "Археологи знают, сколько курганов гибнет каждый год" (А. Панченко). В первом случае слово знать имеет синоним "имел сведения, информа­цию", во втором -синоним к знать -видеть, и союзное слово имеет градуальное значение интенсивности. Следовательно, в выражении его в данном случае играют роль не только пря­мые, но и косвенные способы, в частности, контекст употреб­ления данного изъяснительного предложения.

Если же опорное слово не содержит в себе семы поиска информации, оно всегда однозначно и придаточное имеет изъ-яснительно-восклицательное значение интенсивности: "Но они оба во всю жизнь умели игнорировать всякие толки, и можно было только удивляться, в какой мере они оставались к ним равнодушны" (М. Бекетова). Разные союзные слова с граду­альным значением могут выражать разную степень интенсив­ности проявления действия, признака. Совокупность их упот­ребления представляет собой целую систему, парадигму, чле­ны которой различаются лишь дополнительными значениями, заключающимися в выражении разной степени интенсивности признака, действия: ""Всем известно, как дорог матери ребе­нок" (Из газеты); ср.: "насколько дорог матери ребенок, в какой степени дорог матери ребенок". Немаркированный член, про­тивопоставленный в оппозиции парадигме, выражает обычный нулевой уровень интенсивности с помощью союза что: "Всем известно, что матери дорог ребенок".

Значение интенсивности с помощью союзных слов может быть выражено в обобщенно-уступительных придаточных: "Как мы ни (сколько ни) старались, мы не смогли добиться от него вразумительного ответа". Это также достигается за счет употребления вопросительных союзных слов в значении гра­дуальных. При этом градуальность усиливается и оформляется с помощью частицы ни:

„"Каким бы скучным заседание ни было, оно становилось интересным, хотя бы по причине особенной скуки" (А. Дангу-лов, С. Дангулов); "...Будто ест она ватрушку, и, сколько ни ест, все не сыта..." (А. Ремизов).

Предложения с интенсификаторами как ни, сколько (сколь) ни, какой ни должны быть выделены из ряда обобщен­но-уступительных не только в силу своей семантики, но и по своим формальным признакам. В частности, в отличие от дру­гих обобщенно-уступительных предложений, они не могут содержать в главной части коррелят союзного слова (где ни - везде, когда ни - всегда, Кто ни - все и др.), но зато могут включать усилители уступительного значения типа все же. Такие предложения не следует включать в разряд обобщенно-уступительных, а надо выделить в особую группу, назвав их градуально-уступительными.

Особенно распространенными и употребительными в со­временном русском языке являются СПП, где в качестве ин-тенсификатора выступает не союзное слово, а указательное местоимение в главной части. Таковы, в частности, место-именно-соотносительные предложения фразеологизированно-го типа, которые целиком закреплены за репрезентацией зна­чения интенсивности проявления действия или признака, по­рождающего в силу этого определенное следствие или резуль­тат - реальный или воображаемый. Они характеризуются опре­деленными фразеосхемами построения. В главной части указа­тельные местоимения-интенсификаторы так, такой, настоль­ко, до того, столько, до такой степени; в придаточной - сою­зы что, словно, точно.

Интенстификаторы по своей экспрессивной функции близки к усилительной частице и могут стоять как перед гла­голом или прилагательным, обозначающим интенсивное дей­ствие или признак, так и после него: "...За три дня ездки На-стена, терпеливая к любой работе, умаялась так, что хоть веди под руки" (В. Распутин); "Следовательно, даже общность це-

лей не сплотила бы эту пару настолько, чтобы она стала доста­точно устойчивой и способной дружно решать стоящие перед ней задачи" (А. Птушенко), Союз чтобы возникает в послед­нем случае на месте что, функционирующего тогда, когда речь идет о главной части - утвердительной предикативной единице. Ср.: "Общность целей сплотила эту пару настолько, что она стала достаточно устойчивой".

СПП фразеологизированного типа могут выражать раз-.. ную степень интенсивности действия или признака, в связи с чем образуют парадигмы, состав которых определяется, во-первых, семантикой указательного слова, а во-вторых, наличи­ем/отсутствием союза и порядком следования предикативных частей, "Гак, если расположить предложения в порядке от более низкой степени проявления действия, признака до наиболее высокой, это будет выглядеть так; "Он так испугался, что спрятался за дерево. Он настолько испугался, что спрятался... Он до того (до такой степени) испугался, что спрятался..."

Думается, что большая степень интенсивности связана также с элиминацией союза: "...Василий Александрович так разошелся, такие огоньки пускал, всех со смеху уморил и обезживотил" (А. Ремизов). Ср.: "Василий Александрович так разошелся..., что всех со смеху уморил..." Наименьшая степень интенсивности действия выражается в бессоюзных предложе­ниях с постпозицией предикативной единицы с интенсифика-тором: "Василий Александрович всех со смеху уморил, так разошелся..."; "На это сестра моя Софья Андреевна ничего не сказала, но залилась слезами, так она была оскорблена в своих чувствах" (М. Бекетова).

Нулевую позицию на шкале интенсивности в системе та­кой парадигмы займет предложение с нерасчлененным союзом так что, где действие в плане интенсивности ординарное и соответствует норме 0 , ср.: "Василий А

Грамматика, ориентированная на описание закономерностей функционирования грамматических единиц, получила название функциональная грамматика. Функциональная грамматика рассматривает систему языковых средств разных уровней, служащих для выражения того или иного значения. В функциональной грамматике при описании языкового материала реализуется как подход «от формы – к содержанию», так и подход – «от содержания – к форме».

Функционально-семантическое поле – система разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на определенной семантической категории. Примерами функционально-семантических полей являются поле аспектуальности, темпоральности, залоговости, локативности, персональности, залоговости, компаративности и др. ФСП включают не только грамматические единицы, грамматические классы и категории, но и относящиеся к той же семантической категории другие элементы. (Теория ФСП разрабатывается А.В.Бондарко и его учениками).

Понятие функционально-семантического поля опирается на теорию понятийных категорий. ФСП – двустороннее содержательно-формальное единство, формируемое грамматическими средствами данного языка (морфологическими и синтаксическими) вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими, словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне. В отличие от грамматической категории здесь не принимается в качестве обязательного условия стандартность способов выражения.

В основе каждого ФСП лежит определенная семантическая категория (функционально-семантическая категория) – тот семантический инвариант (семантическая доминанта поля), который объединяет разноуровневые языковые средства и обусловливает их взаимодействие. Так, семантический инвариант аспектуальности, заключающейся в передаче характера протекания и распределения действий во времени, раскрывается в системе содержательных вариантов, включающих такие признаки, как ‘отношение к пределу’, ‘фазовость’ (обозначение начала, продолжения и завершения действия), ‘перфектность’, т.е. обозначение актуальности последствий действия.

Для структуры ФСП характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) ФСП является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории. Обычно центром ФСП является та или иная грамматическая категория. Так, ядром ФСП аспектуальности в русском языке является категория вида. Ядро поля – это основное значение, которое в наименьшей степени зависит от контекста. В ядре концентрируются доминирующие элементы поля, наиболее специализированные, наиболее частотные. На периферии поля появляются контекстно-связанные значения. Например, форма прошедшего времени глагола в высказывании Я ему поверил входит в ядро поля прошедшего времени, а в высказывании Так я ему и поверил эта же форма, но уже не из центра этого поля, но с его периферии со значением ‘экспрессивного отрицания факта в будущем". Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматической категории (темпоральность, модальность и др.), существуют полицентрические (слабо центрированные) поля, опирающиеся на некоторую совокупность различных языковых средств. Примерами полицентрических ФСП в русском языке являются поля бытийности, состояния, субъектности, объектности, качественности, количественности, посессивности, локативности, причины, цели, условия, следствия и др.

Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, могут существенно различаться по своей структуре. Так, в славянских языках центром поля аспектуальности является грамматическая категория вида. В немецком языке нет категории вида как грамматической категории. Центром поля аспектуальности в немецком языке являются различные лексико-грамматические средства со значением предельности/непредельности действия.

В «артиклевых» языках (английском, немецком, французском, болгарском) центром ФСП определенности/неопределенности является артикль. В этих языках данное поле является сильно центрированным. В языках, не имеющих артикля, данное поле слабо центрированно, не имеет единого грамматического центра. В русском языке в этом поле используются такие средства, как местоимения, количественно-определительные прилагательные, слово один как показатель неопределенности, порядок слов, фразовая интонация и др. Например, в высказывании Из окна выглянул старик слово старик допускает различную семантическую интерпретацию относительно признака определенности/неопределенности в зависимости от его безударности (функция темы) или ударности (функция ремы). В высказывании Старик выглянул из окна слово старик допускает лишь одну интерпретацию (определенность) при нейтральной интонации.

Выделяются зоны пересечения полей (т.е. области взаимодействия семантических элементов разных полей). Например, поле аспектуальности пересекается с темпоральным и модальным полем.

Группировки функционально-семантических полей в данном языке образуют систему. Описание системы функционально-семантических полей того или иного языка осуществляется функциональной грамматикой. Важнейшая особенность функциональной грамматики заключается в том, что в ней разрабатывается комплексный, интегрирующий подход к анализу языковых явлений.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16

Функционально-семантическое поле "истинность" в англоязычной афористике (на примере гномических высказываний)

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ "ИСТИННОСТЬ" В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ АФОРИСТИКЕ (НА ПРИМЕРЕ ГНОМИЧЕСКИХ ВЫСКАЗЫВАНИЙ)

Предметом нашего исследования являются англоязычные афоризмы, которые, согласно современному афористоведу Дж. Гири, входят в так называемый гномический корпус высказываний 1 . Смысл, который вкладывают авторы изречений в афоризмы, максимы, сентенции, суждения парадоксального характера и который передается в определенных семантических типах предложения, «То, что я говорю, правильно». Как следствие, пресуппозиция `просвещение" обусловливает популярность афористического жанра в наши дни, когда люди из-за недостатка времени предпочитают получать максимум информации в минимальном объеме. В результате возрастает интерес к разного рода сборникам житейской мудрости, путеводителям на жизненном пути, в которых можно найти наставление или совет в любых обстоятельствах. Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, изучая афористику в лингвострановедческом аспекте, предлагают использовать термин `афористический уровень языка 2 .

Альтернативой уровневой модели системы языка применительно к материалу исследования представляется нам полевая модель.

Г. С. Щур определил поле как способ существования и группировки лингвистических элементов с общими инвариантными свойствами 3 . Подробнее излагает свое видение проблемы «поля» А. М. Кузнецов в словарной статье, где он описывает поле как «совокупность языковых (главным образом, лексических) единиц, объединенных общностью содержания (иногда также общностью формальных показателей) и отражающих понятийное, предметное или функциональное сходство обозначаемых явлений» 4 . На наш взгляд, то, что должно объединять все разновидности афористического фонда, естественным образом следует из семантической пресуппозиции `просвещение", а именно категориальная ситуация в сфере модальности императивная ситуация. А. В. Бондарко трактует ее как «типовую содержательную структуру, основными элементами которой являются: субъект волеизъявления (С1), субъект-исполнитель (С2), предикат, раскрывающий содержание волеизъявления, исходящего от С1 и обращенного к С2: каузируется действие (в широком смысле), направленное на преобразование пока ирреальной ситуации в ситуацию, которая по замыслу говорящего должна стать в результате каузируемого действия реальной» 5 . Особое значение в нашем случае приобретает и признак бенефактивности, обязательный элемент императивной ситуации 6 . Речь идет о предполагаемой пользе, которая прогнозируется адресантом, и в процессе преобразования, описанного выше, может быть извлечена как говорящим, так и адресатом. Первый выражает свое ценностную ориентацию, а второй ее усваивает, но ввиду гномического (вневременного) характера высказываний «предписание» существует в «потенциально-актуализируемой форме, то есть констатируется необходимость и целесообразность всегда поступать определенным образом» 1 . Например: The art of leadership is saying no, not yes. It is very easy to say yes. Tony Blair.

При этом на передний план выдвигается не собственно императивность, а оценочность 1: «правильно, хорошо, целесообразно сделать так, а не иначе». А. В. Бондарко относит такой тип императивной ситуации к периферийным. Тем не менее, и те, и другие вы-сказывания являются репрезентантами ФСП `истинность" как элемента семантической категории модальности.

Отечественные грамматисты отмечают связь функционально-семантического поля с речевым актом 8 . Действительно, выбор языковых средств соответствует смысловой направленности высказывания, «языковое представление конкретных смыслов регулируется определенными константами семантическими категориями, выступающими в тех или иных вариантах, обусловленных лексически и грамматически» 8 . Другими словами, в прагматическом аспекте афористические микротексты наиболее целесообразно рассматривать в свете полевой модели системы языка.

Что касается отношений между конституентами внутри гномологического блока, то мы предлагаем рассмотреть их с позиций теории инвариантности, родоначальником которой принято считать Р. Якобсона, который использовал вариантно-инвариантный подход в фонологии. Под инвариантом в данной работе понимается «абстрактное обозначение одной и той же сущности в отвлечении от ее конкретных модификаций вариантов» 9 . По мнению авторов «Афористики», родоначальником понятий `афоризм", `максима" и других может быть понятие `изречение" 10 . В справочных изданиях изречение формулируется как «законченное выражение определенного, преимущественно философского или практически-морального смысла в пределах минимального интонационного (фраза, период) или метрического (строфа) единства» 11 . На наш взгляд, очень точно называть изречение «формулой, в которой сконцентрирован социальный опыт целой исторической формации», в то время как появление афоризма сопровождается «заметной текучестью социального быта и высокой степенью развития индивидуальности» 11 . Отсюда зачастую анонимный характер изречения или приписываемое ему авторство, в афоризмах же, как уже указывалось ранее, ярко выражена личность автора. Для сравнения приведем пример изречения A man S home is his castle и афоризма Home is the girl S prison and the woman S workhouse. G. B. Shaw.

Однако назидание, наставление всегда (часто настолько эксплицитно, что приближается к трюизму) присутствует в изречении, и это, несомненно, роднит его с афоризмом. Нам представляется возможным рассматривать изречение как инвариант по отношению к афоризму, который унаследовал от первого такие характеристики, как краткость, вневременность и дидактичность. Например, Knowledge may have its purposes, but guessing is always more fun than knowing. W. A. Auden.

Афоризм же может быть прототипом по отношению к собственно афоризмам, максимам и сентенциям, то есть «наиболее характерным случаем» 12 среди прочих вариантов.

А. В. Бондарко выделил признаки, существенные для характеристики понятия `прототип" в свете полевой теории языка, а именно:

• 1) наибольшая специфичность концентрация специфических признаков данного объекта, «центральность», в отличие от разреженности таких признаков на периферии (в окружении прототипа);
• 2) способность к воздействию на производные варианты, статус «источника производности»;
• 3) наиболее высокая степень регулярности функционирования рассматриваемых языковых средств признак возможный, но не обязательный 13 .

Здесь нам представляется актуальным замечание Дж. Лакоффа относительно эмпирических исследований сторонников теории прототипов (Берлин, Рош, Хун, Мервис, Б. Тверски): речь идет о базовом уровне взаимодействия человека с внешним окружением, которые определяется специфическим основанным на гештальтах восприятием, ментальной образностью и двигательной активностью. На этом уровне, по мнению Лакоффа, человек действует наиболее успешно, эффективно, и именно на этом уровне структурируется его опыт до концептуального осмысления действительности (до формирования концептуального опыта) 14 .

Благодаря характерным свойствам афоризма как прототипа гномологического корпуса высказываний (а в данной работе ими являются глубина или философский характер, краткость, нетривиальность суждения), читатель, прежде всего, переживает легкий «шок» от того, что в его ментальное пространство вторгается новое свежее видение действительности и накладывается на все то, что было в этом пространстве до этого, а именно:

• - непосредственно данная нам реальность
• - так, как мы ее понимаем;
• - вымышленные ситуации, ситуации, изображенные на картинах, представленные в фильмах и т. д.;
• - прошлое или будущее ситуаций так, как мы их понимаем;
• - гипотетические ситуации;
• - сфера абстрактных категорий 14 .

Рассмотрим перечисленное на конкретном примере:

Keep away from people who try to belittle your ambitions. Small people always do that, but the really great make you feel that you, too, can become great. M. Twain.

Непосредственно данная реальность стереотип, что со всеми надо «дружить».

Вымышленные ситуации примеры из литературы и кинематографа, проповедующие помощь морально слабым.

Прошлое или будущее ситуаций рефлексия по поводу личного опыта на эту тему в прошлом и будущем.

Гипотетические ситуации размышления из области «возможных миров», то есть, например, как бы сложилась жизнь человека, окажись он рядом с личностью сильнее / слабее себя.

Итак, инвариантом афористики в целом является изречение, которое является родоначальником как афористических высказываний, так и пословиц, и крылатых выражений, и любых воспроизводимых законченных фраз.

Как отмечает Т. В. Левина, «если под вариантностью понимается представление о разных способах выражения какой-либо языковой сущности как о ее модификации, разновидности или как об отклонении от некоторой нормы, тогда то, что видоизменяется, понимается как некоторый образец, эталон или норма, а вариант как модификация этой нормы или отклонение от нее. В этом случае оппозиция “вариант инвариант” не вводится» 15 .

`Образец", `эталон", `норма" в данном исследовании любой из этих терминов применяется к афоризму как носителю протипических признаков в отношении собственно афоризма, максимы и сентенции. В свете полевой теории языка мы предлагаем понимать афоризм-прототип как интенсионал или ядро, центр поля `истинность", в то время как отличительные черты сентенции или максимы будут находиться на периферии данного поля. Нашу гипотезу подтверждает рассуждение Р. В. Лангаккера, который, характеризуя протипическую модель, в которой категория определяется через прототип, то есть схематичное представление ее типичных представителей, подчеркивает, что соответствующая прототипу сущность относится к центральным членам категории. Отличающиеся от прототипа сущности могут быть причислены к категории в качестве ее периферийных элементов в том случае, если они в некоторых отношениях сходны с прототипом. Противопоставление центральных и периферийных членов категории формирует ее внутреннюю структуру. Членство в категории оказывается относительным, оно зависит от удаленности элемента от прототипа» 16 .

В различных исследованиях, посвященных афоризмам как языковым явлениям, указывались их ключевые характеристики в диахроническом, лингвокультурологическом, фразеологическом, лексико-грамматическом, семантико-синтаксическом, стилистическом, функциональном аспектах. На основе исследований, выполненных О. А. Дмитриевой, Т. И. Манякиной, Е. Ю. Вагановой, В. Ю. Васечко и др., были выявлены наиболее характерные признаки афоризма как прототипа афористических высказываний, которые и будут, по нашему мнению, составлять ядро ФСП `истинность" в гномологическом корпусе английского языка. Это краткость, завершенность, глубина мысли, нетривиальность, наличие автора. Например, The friendships which last are those wherein each friend respects the other"s dignity to the point of not really wanting anything from him. C. Connolly.

Периферийными же параметрами ФСП `истинность" предлагается считать:

философичность, дефинитивность, генерализованный характер семантических категорий и эти признаки будут свидетельствовать о том, что перед нами собственно афоризмы. Например: Action is consolatory. It is the enemy of thought and the friend of flattering illusions. J. Conrad; The human self defines itself and grows through love and work.

постулативность (категоричность), эксплицитно выраженная авторизованность, то есть содержательно-концептуальная информация ярко окрашена субъективнооценочным значением 11 (термины И. Р. Гальперина) данные характеристики представляются нам серьезными основаниями для того, чтобы выделить в отдельную группу максимы. Например: No man in his heart is quite so cynical as a well-bred woman. W. S. Maugham; I"ve learned that warmth, kindness and friendship are the most yearned commodities in the world. The person who can provide them will never be lonely.

преобладание императивной ситуации над оценочной на синтаксическом уровне условие, при котором афористическое высказывание получает право называться сентенцией. Например: Remember that when it really comes down to it, few things are worth getting upset about; Don"t worry about avoiding temptation...as you grow older, it will avoid you. W. Churchill.

Другими словами, в первой группе находит свое оптимальное выражение экзистенциальная и гномическая категориальные ситуации ФСП `истинность", во второй квалитативная, а в третьей императивная на синтаксическом уровне. Случаи же конвергенции этих ситуации реализуются в aфористических высказываниях, которые на данном этапе остается именовать просто афоризмами.

англоязычный афоризм гномический изречение

Примечания

• 1 A Blog by James Geary. URL: http://www. j amesgeary.com/gnomology.php.
• 2 Верещагин, Е. М. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного / Е. М. Верещагин,

В. Г. Костомаров. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Рус. яз., 1976. С. 50.

• 3 См.: Щур, Г. С. Теории поля в лингвистике / предисл. М. М. Маковского. Изд. 3-е. М. : Книж. дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 264 с.
• 4 Кузнецов, А. М. Поле // Языкознание / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е (репр.) изд. «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990 г. М. : Большая Рос. энцикл., 1998. С. 380-381.
• 5 Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Л. : Наука. Ленингр. отд-ния, 1990. С. 80.
• 6 Акимова, Т. Г. Бенефактивность и способы ее выражения в английских императивных высказываниях // Функциональнотипологическое направление в грамматике. Повелительность: тез. докл. конф. Л., 1988. С. 7-9.
• 7 Теория функциональной грамматики. С. 86.
• 8 Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб. : Наука, 2000. С. 22.
• 9 Солнцев, В. М. Вариантность // Языкознание. С. 80-81.
• 10 Федоренко, Н. Т. Афористика / Н. Т. Федоренко, Л. И. Сокольская. М. : Наука, 1990. С. 107.
• 11 Фундаментальная электронная библиотека. Русская литература и фольклор. Литературная энциклопедия. URL: http://feb-web.ru/feb/ litenc/encyclop/le4/le4-4401.htm.
• 12 Comrie, B. Tense. Cambridge etc., 1985. P. 19.
• 13 Бондарко, А. В. Теоретические проблемы русской грамматики. СПб., 2004. С. 128-129.
• 14 Лакофф, Дж. Когнитивное моделирование. URL: http://kosilova.textdriven.com/narod/stu- dia2/lakoff.htm.
• 15 Левина, Т. В. Инвариант в языкознании и теория инварианта в языке // Вестн. Казахст,Америк. свобод. ун-та. 2005. № 2. URL: http:// www.vestnik-kafu.info/journal/2/53/.
• 16 Cм.: Лангаккер, Р. В. Модель, основанная на языковом употреблении: пер. с англ. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1997. № 4. О данной работе говорится в тексте документа, см.: Бондарко, А. В. Указ. соч.
• 17 См.: Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. Изд. 4-е, стер. М. : КомКнига, 2006. 144 с.

ФУНКЦИОНАЛЬНО - СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ-система разноуровневых средств данного языка (морфологических, синтаксических, словообразовательных, лексических, а также комбинированных - лексико-синтаксических и т. п.), взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на определ. семантич. категории (см. Категория языковая). Ф.-с. п. аспектуальности, темпоральности, залоговости, локатив-ности и т. п. представляют собой разновидности языковых категорий. Ф.-с. п. включают не только грамматич. единицы, классы и категории как исходные системы, но и относящиеся к той же семантич. категории элементы их среды. Термин «Ф.-с. п.> связан с представлением о группировке (упорядоченном множестве) взаимодействующих языковых средств и их системно-структурной организации (параллельный термин «функционально-семантическая категория > подчеркивает семантико-категориальный аспект того же предмета исследования). Понятие «Ф.-с. п.> включается в систему понятий и терминов грамматики, исследующей языковые единицы не только в направлении от формы к значению, но и от значения к форме.
Понятие поля в грамматике разрабатывается в сов. яэ-энании с 60-70-х гг. 20 в. (В. Г. Адмони, М. М. Гухман, Е. В. Гулыга, Е. И. Шендельс, А. В. Бон-дарко и др.). Во мн. отношениях оно опирается на теорию понятийных категорий И. И. Мещанинова (см. Понятийные категории), на учение В. В. Виноградова о модальности как о семантич. категории, имеющей в языках разных систем смешанный лексико-грамматич. характер. Виноградовым была выявлена система форм н видов выражения категории модальности в рус. яз. в сфере синтаксиса, морфологии и тех лексич. элементов, к-рые, по выражению Л. В. Щербы, выполняют «строевую > роль.
В основе каждого Ф.-с. п. лежит определ. семантич. категория - тот семантич. инвариант, к-рый объединяет разнородные языковые средства и обусловливает их взаимодействие. Так, семантич. инвариант аспектуальности, заключающийся в передаче характера протекания и распределения действий (и др. разновидностей предикатов) во времени, раскрывается в системе содержат, вариантов, включающих такие признаки, как отношение действия к пределу, фаэо-вость (обозначение начала, продолжения и завершения действия), перфектность, т. е. обозначение актуальности последствий действия (пересечение полей аспектуальности и темпоральности). Каждый семантич. вариант и рамках данного Ф.-с. п. связан с определ. средствами формального выражения. Ф.-с. п. представляет собой двустороннее (содержательно-формальное) единство, охиаты-вающее конкретные средства данного языка со всеми особенностями их формы и содержания.
Для структуры Ф.-с. п. характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) Ф.-с. п. является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантич. категории. Понятия центра и периферии Ф.-с. п. связаны с более общей идеей центра и периферии и системе языка (Ф. Данеш н
ДР-)
Ф.-с. п. характеризуются многообразием структурных типов. Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматнч. категории (ср. в рус. яз. аспектуальность, темпоральность, объективную модальность, персональность, залоговость, ком-паративность), существуют полицентрические (слабо центрированные) поля, опирающиеся на нек-рую совокупность разл. языковых средств, к-рые не образуют единой гомогенной системы форм. Так, в рус. яз. к разл. вариантам данного типа относятся поля таксиса, бытийности, состояния, субъектности, объектно-сти, определенности/неопределенности, качественности, количественности, посессивное™, локативности, причины, цели, условия, уступки, следствия.
Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантич. категории, могут существенно различаться по своей структуре. Так, если в слав, языках центром поля аспектуальности является грамматич. категория вида, то в нем. яз., где нет вида как грамматич. категории, центр, роль играют разл. лексико-грамматич. средства выражения предельно-сти/непре дельности действия. Если в «артиклевых» языках, напр. в немецком, английском, французском, болгарском, сильно центрированное поле определенности/неопределенности опирается прежде всего на систему форм артикля, то в языках, не имеющих этих форм, данное поле не имеет едниого грамматич. центра. Так, в рус. яз. в данном случае налицо полицентрическое (слабо центрированное) Ф.-с. п. рассеянной (диффузной) структуры (ср. такие средства, как нек-рые разряды местоимений и количествен-но-определит, прилагательных, слово «один> как показатель неопределенности, порядок слов, фразовая интонация н т. п.). Выделяются зоны пересечения полей (т. е. области взаимодействия семантич. элементов разных полей, ср., напр., семантич. комплексы с аспектуально-тем-поральнымн, аспектуально-модальнымн элементами, с возможным участием элементов качественности и т. п.). Группировки Ф.-с. п. в данном языке образуют систему. Описание системы Ф.-с. п. того или иного языка может рассматриваться как одна из задач функциональной грамматики.
В совр. сов. яэ-энании разрабатываются принципы выделения Ф.-с. п., рассматриваются их системные отношения (осн. группировки полей, их взаимосвязи), типы и разновидности, проблемы выделения семантич. доминанты поля, типоло-гич., сопоставит, и диахронич. аспекты теории поля. Разрабатывается теория Ф.-с. п. в связи с понятиями системы и среды и др.